Фарватер. Жанна Ермековна Курмангалеева

все, хватит. Клянусь, я убью его.

      Тут в его глазах мелькнуло то выражение, которого я раньше у него никогда не видел.

      – Такими словами не раскидываются, Бешеный, ты бы поаккуратнее.

      Ни его, на этот раз, искусственное спокойствие, ни даже упоминание моего шуточного прозвища не помогло.

      – Мне нет дела – пусть слышит, хуже мне уже не станет! Да, я сказал это тебе, и всему миру готов разболтать – я убью его! – Тут я безумно расхохотался.

      Он вскочил с места, схватил меня за плечи и прошипел:

      – Тихо, дурак! Если он услышит, он точно тебя прикончит. Совсем. А ты не можешь драться с ним сейчас, так что захлопнись и терпи.

      Он сел обратно на койку и бережно взял в руки очередное ружье. Я как будто успокоился и принялся “зализывать” раны. И тут случилось непоправимое.

      – Тем более, он-то не виноват.

      Молодая кровь забурлила, сказались нанесенные увечья, я взбесился. Обернулось это тем, что я подскочил, забыв про раненую ногу, и запустил обе руки в волосы, тщетно пытаясь остыть.

      – Он не виноват?! А кто, по твоему мнению, тогда виноват-то, а?! Я, что ли, мать твою так?! Я жизнь тому годку спасал, что я должен был делать? Бросить его, взлететь на борт и упасть ему в ноги, как ты?!

      Сначала Не Промах сохранял невозмутимость, но как только из моего рта вылетели последние два слова, он вспылил.

      – Да! Да, ты должен был упасть ему в ноги и благодарить, что он не застрелил тебя, как только твоя башка скрылась под водой! Он вырастил нас, научил, как жить, а теперь ты стоишь и грозишь ему смертью?! Клянусь, если я еще раз услышу от тебя что-то подобное, я скажу ему!

      – Да что с тобой?! Он нам жизнь сломал! От него все наши беды!

      – Уверен? – вдруг холодно спросил он. – Если бы не ты, я бы уже три года как был сержантом, а вместо этого меня… – он сжал губы и сильно побагровел, не от злости – от обиды. Я отшатнулся и удержался на ногах только благодаря тому, что погреб был крошечный и растягиваться во весь рост мне было просто некуда.

      – Три года… Так вот в чем все дело, – захрипел я. – Это он сказал тебе, когда вы остались вдвоем? Что он бы сделал тебя сержантом, если бы не я? И ты ему поверил?

      – А разве сейчас я не офицер? Но я мог бы стать им еще три года назад, если б тебе не вздумалось бежать!

      – Ну так ты ж не моя невольница, что ж ты поперся за мной, коли не хотел?!

      – Как будто ты бы не поставил мне это в упрек!

      – Да даже если бы и поставил, с каких пор ты меня… боишься? – с удивлением спросил я, медленно осознавая, кто стоит передо мной.

      – Я не… Подумай, что было у тебя до того, как мы попали сюда? Мы голодали, денег не всегда хватало…

      – Я был богаче всех королей мира, – резко перебил я его, – я был свободен.

      Мы замолкли, чтобы перевести дух. Я сказал, сам своего голоса не узнавая:

      – Если в этом все дело, ты мог сказать прямо: “Дюк, я тебя ненавижу, оставь меня в покое”, а не таить.

      – Я не хотел проблем, брат, – уже спокойнее признался