Наследство последнего императора. 1-я книга (I). Николай Волынский

Все по плану.

      Ельцин помолчал.

      – Что ты на меня вылупилась, как Ленин на буржуазию? – рявкнул президент на жену: ему показалось, что она собралась заплакать.

      Не отвечая, жена молча скользнула взглядом вниз. Он тоже глянул вниз. Гульфик и левая брючина были мокрыми и издавали знакомый терпкий запах его собственной мочи.

      – Шта—а—а? Это Костиков меня облил? – спросил Ельцин, внезапно вспомнив, как он в прошлом году во время прогулки на теплоходе по Волге приказал бросить за борт своего пресс—секретаря. Тот начал читать стихи, подлец, как раз в тот момент, когда президента посетила мысль, а он все никак не мог высказать отяжелевшим от алкоголя языком. «Бросить гада за борт!» – наконец выжал из себя возмущенный президент, и пресс—секретарь мгновенно оказался в воде. Костиков даже не успел тогда закричать.

      – Ты сам обмочился, – сказала жена и заплакала.

      – Врешь! – но он уже понял, что жена не врет.

      «М—да, угораздило, – подумал президент. – Не надо было смешивать виски с шампанским…» Он помолчал немного и вдруг решительно махнул своей трехпалой рукой:

      – А, пропади оно все пропадом! Пошли, мужики, на выход!

      – Ты с ума сошел?! – закричала жена. – Какой выход? Как ты людям покажешься в мокрых штанах?

      – Это не люди, – возразил Ельцин. – Это иностранцы.

      – Все равно не пущу! Только через мой труп!..

      Послышался мягкий глухой стук о борт самолета: это снаружи подали трап к выходной двери. «И правда, может, не надо ходить? Еще, сволочи, на пленку заснимут, по телевизору покажут. Коммуняки будут вопить два года, радоваться… Описаются… до штанов…» – засомневался Ельцин.

      А вслух сказал, обращаясь к Коржакову:

      – Ну что тут сделаешь – бабы! Кто их переспорит! Нет, я все—таки пойду!..

      Он поднялся, кряхтя и ругаясь и морща нос от вони собственных брюк.

      – Тут что – одежды для президента уже не найдется?! – зычно, словно и не было в нем, по крайней мере, пол—литра виски и двух бутылок шампанского, крикнул Ельцин. – Разгоню всех к чертовой матери, поувольняю бездельников! Коржаков! Ты что там копаешься?!

      – Я здесь, Борис Николаевич! – бросился к нему Коржаков, сверкнув лысиной под тусклым плафоном салона. – Штаны! – с ненавистью крикнул он официанту. Но тот стоял, разинув рот, потом, спохватившись стал стаскивать с себя брюки.

      – Да не твои, болван, а президентские!

      – Н—н—е знаю… – пробормотал насмерть перепуганный официант. – У меня их нет…

      – Наина Иосифовна!… – взмолился Коржаков к жене президента. – Да что же это такое? Неужели и штанов больше нет? Хотя бы запасных каких—нибудь?

      – Есть. Но я не дам! – твердо ответила жена.

      – Вот видите, Борис Николаевич! – обрадовано закричал шефу начальник охраны. – Нет штанов! А в трусах на улице холодно. Вы только посмотрите, там же ветер собачий! Дождь страшный хлещет! Одно слово – Ирландия. Да чтоб ее дождь намочил – страна алкоголиков!

      – Как