Шолох. Теневые блики. Антонина Крейн

умеют прыгать сквозь пространство).

      Марах, отвернувшись от света, недовольно заухал: филины все-таки ночные птицы. Появление Кадии не пришлось ему по вкусу.

      – Крендельки – это хорошо. Но что-то больно напоминает подкуп, – проворчала я, выпутываясь из одеял.

      – Ничего от тебя не скроешь, госпожа Ловчая! Тебя ведь пока еще не выперли, да? – Кадия неожиданно подскочила ко мне и по-хозяйски выхватила один сдобный полумесяц из пакета.

      – Жадничать плохо! – строго добавила она, перехватив мой возмущенный взгляд. И резво отпрыгнула обратно.

      Я заглянула в пакет. Теперь всего один крендель подмигивал мне глазком-изюмом. Я вздохнула:

      – И на что ты хочешь сподвигнуть меня с помощью этой жалкой взятки?

      Кадия ответила с набитым ртом:

      – О, тут все просто. Отправляйся сейчас на водопады Иштвани – там Дахху занимается чьягой. Ты же ведь тоже любишь этот недоспорт? Поразминайтесь вместе, потянитесь, «раскройте таз» и сделайте прочие глупости «просвещенных». А главное, Тинави, спроси у этого светила науки – что он собирается делать со своей рукой?

      – А что не так с его рукой?

      – Ну, ее бокки-с-фонарем пощупал, если помнишь. И хотя Дахху отнекивается, что-то тут нечисто. Вчера вечером в ресторане я слегла облила его локоть кипятком, а он даже не заметил. Прикинь! Я ему: Дахху, дружище, у тебя там уже пузырь вздулся, тебе, вообще, как? Он: а, что? О, небеса великие, а что с моей рукой? Парниша, конечно, всегда был рассеянным, но не настолько же!

      Я нахмурилась:

      – А почему ты сама с ним не поговоришь?

      – Ну…. – Кадия замялась, – У нас вчера вышел кое-какой неловкий момент, и я не хочу пока видеть этого Смеющегося.

      – Поня-я-тно, – протянула я. – Что ж, я действительно люблю чьягу. Но, учитывая, что ты разбудила меня на рассвете… Ох, Кадия, тут крендельком не отделаешься! Ты бы знала, во сколько я легла! Подкинь меня до места, и я расскажу тебе о бравых буднях департамента Ловчих.

      – Заметано. Но если ты надеешься заодно выведать про нашу с Дахху размолвку – не выйдет. Предупреждаю.

      Я пожала плечами.

      Тоже мне, большой секрет!

      Кадия уже много лет влюблена в нашего Дахху.

      Точнее, как: на нее это болезненное чувство нападает периодами, как сенная лихорадка у аллергиков. Только чаще. И непредсказуемо.

      То влюблена так, что аж руки трясутся, то принимает твердое решение «все забыть» и начинает активные поиски другой любви. Находит объект. Недельку наслаждается бабочками в животе. И снова-здорово: «Мне нужен только Да-а-ахху».

      Ну а Дахху к пеплу никто не нужен – он же философ, поэт, историк, лекарь, безумный ученый и просто чурбан. Ему «романтика» слышится диагнозом.

      Иногда Кадию это доводит, и в приватных беседах она начинает намекать ему, что, мол, есть такая штука, как любовь, и это – хорошо. Обычно Дахху слушает ее дуб-дубом в течение получаса, а потом переводит разговор на другую тему. После этого Кадия пару дней дуется. И – вот это поворот! – отправляется на охоту за новой любовью.

      Самые