Дорогие другие. Анна Карпи

prendi le tue penne

      e la verga e la cappa di sciamano,

      dimmi dove le tieni – dietro ai libri?

      Tu sorridi: è vero, a parte il russo,

      un tempo mi son dato alla magia.

      Da qualche parte ancora, in un cassetto,

      devo avere la pietra.

      La pietra? E quale?

      La filosofale.

      Lo stormo è alto in cielo,

      vieni,

      non rimaniamo indietro.

      A Mosca staccheremo dalla trave

      il bellissimo Esenin suicidato,

      e dalla tomba prenderemo Babel’

      e Mandel’štam e Blok, i tuoi poeti,

      poi oltre gli Urali tutti gli animali

      nostri antenati, e Dersu Uzala.

      In vita tua

      hai fatto una

      passione per le donne:

      a Samarcanda avrai

      la più bella del regno come sposa.

      Tu sospiri:

      ah, sei giovane tu! Io sono un vecchio.

      Oh, non trovare scuse.

      Fuori la cappa azzurra di sciamano!

      Azzurro, azzurro, gioia dell’abisso.

      Эридано – Учитель,

      итальянец, миланец

      коренной (родился

      возле viale Brianza),

      ну же, оставь своё кресло,

      диабет ни при чем,

      и зачем жена,

      когда тебе восемьдесят?

      Учителя не имеют возраста:

      учителям,

      ученикам может быть

      тысяча, десять, два и нисколько.

      Бери свои перья,

      трость и шапку шамана —

      где ты прячешь ее,

      за книгами, может?

      Улыбаешься: да, было дело,

      русский, магия, да…

      там в ящике где-то,

      посмотри, должен быть и камень.

      Какой?

      Философский.

      Стая уже в облаках,

      пойдем, что нам делать

      в доме? – В Москве

      оживим Есенина, выйдет

      Бабель к нам,

      Блок, Мандельштам,

      поэты твои,

      за Уралом все звери —

      наши братья меньшие,

      Дерсу Узала.

      Ты всегда любил женщин —

      в Самарканде тебе

      найдется прекраснейшая

      из прекрасных.

      Э, – вздыхаешь, —

      молодая ты, я старик.

      Всё отговорки.

      Давай сюда синюю шапку.

      Синий-синий – радость

      шаманская, бездна.

      «Una lettera giunta ieri sera…»

      Una lettera giunta ieri sera

      sul mio tavolo,

      indirizzo, testo, tutto scritto a mano:

      una scrittura come una foresta

      inquietata dal vento che rovina dall’alto,

      un rotolare in basso, lunghi rami

      e ramoscelli storti con dei buchi,

      qua e là come uccelli le maiuscole.

      Viene da Ratisbona, la Franconia profonda,

      la Germania di fiaba.

      “Non vedo più, leggo poco, mi stanco”:

      così il vecchio alla sua antica allieva.

      Non scrive più quell’altro, è in Garfagnana

      accudito dai figli,

      li fa impazzire per sedersi dritto,

      si abbandona, lo sgridano,

      parla dei suoi autori, di Tolstòj e di Puškin,

      e non ricorda se ha pranzato o no.

      L’antica allieva s’impressiona e dice

      per me sarà diverso,

      e prende il largo come un’anatrella.

      Пришло вчера вечером,

      лежит на столе,

      всё – даже адрес – написано от руки,

      почерк как бурелом:

      сучья, дупла, коряги,

      робкие птицы.

      Из Ратисбоны – Франконии средней,

      сказки немецкой.

      «Не вижу почти, не читаю,

      нет сил ни на что», —

      пишет старик давней своей ученице.

      Тот другой, в Гарфаньяне,