Сын атамана. Василий Иванович Сахаров

таким человеком несколько десятков зависимых от его милости и помощи лихих казаков. Ко всему прочему, именно они контролировали торговлю, оружие, казну, продовольствие, склады и припасы, так что ссориться с ними себе дороже.

      Наконец, к тому, чтобы провести перевыборы кошевого атамана, все было подготовлено. Казаки из куреня Хохла, разнося новости, разошлись по Сечи, а Булавину оставалось ждать момента, когда ему позволят выступить перед сечевиками.

      Один за другим до Кондрата донеслись пушечные выстрелы. Пора. Донской атаман встал и направился к выходу. Рядом с ним были его донцы и несколько запорожцев. Все при оружии и, если дела пойдут не так, как запланировано, они могли прикрыть Кондрата и обеспечить его отход.

      Сечевая рада заполнилась готовыми в любой момент сорваться с места и выступить походным строем в любую часть света шумными крикливыми людьми. Большая часть казаков уже знала, по какому поводу Круг, но кое-кто, в основном из приближенных нынешнего кошевого, пока пребывал в неведении. В огромный людской круг вышел кошевой атаман Финенко. Следом куренные, а потом Булавин с донцами.

      Финенко знал Кондрата, но его появлению на Сечи удивился и спросил:

      – Ты народ баламутишь и раду созываешь?

      – Да. Хочу братьям-казакам слово сказать.

      – А чего ко мне не зашел?

      – Тороплюсь. Время поджимает.

      – Ладно, раз имеешь что сказать, говори.

      Увидев Кондрата, многие сечевые казаки разразились приветственными криками. Немало людей помнило его по штурму Азова и некогда ходило в его сотнях. Не чужим человеком был Кондрат для запорожцев, а потому донской атаман не стеснялся. Он выступил вперед и громким уверенным голосом повел речь:

      – Панове запорожцы! Кто не знает, зовут меня Кондратий Булавин. А прибыл я к вам от всего Тихого Дона, – Булавин снял с головы папаху, чинно во все стороны поклонился и продолжил: – Всему славному низовому казачеству бью челом. Прошу вас, атаманы-молодцы, встать с нами заодно, за славу нашу казацкую, за вольности и свободу. Нет нашей мочи. Претерпеваем обиды от царевых людишек. Не можем более укрывать у себя беглый люд и свободы лишаемся. А за нами ваш черед придет, товарищи. Идут на Дон каратели царские, и мы их разобьем. Однако это война с царем Петром Романовым, и скажу, как есть, самим нам казацкую волю не отстоять. Потому просим мы у вас, браты запорожцы: пушки, людей, коней и припасы. Пока еще есть за нами сила, отобьем царевых воевод и сами на Москву пойдем. Видно, позабыли цари, как мы их на престол сажали и снимали. Пора бы напомнить.

      Когда Булавин закончил речь, казаки разразились приветственными криками:

      – Станем заодно с донцами!

      – Слава атаману Кондрату!

      – Любо!

      – Бери пушки!

      – На Москву!

      – Не дадим вольных казаков в обиду!

      – Поможем братам!

      Кошевой атаман поднял булаву и остановил выкрики:

      – Не можем мы сейчас на помощь к донцам отправиться. Клятву царю давали, что мир не порушим, и негоже ее нарушать. На Сечи останемся.

      Но