Лабиринт. Кейт Мосс

нем что-нибудь было? Вырезанные буквы, печать, узор?

      Элис открыла рот, чтобы ответить, – и закрыла снова. Ей почему-то расхотелось рассказывать.

      – Извините. Все случилось так внезапно.

      Нубель обжег ее взглядом, затем щелкнул пальцами, обращаясь к стоявшему перед ним молодому помощнику. Паренек, подумалось Элис, тоже взбудоражен.

      – Biau. On a trouvé quelque chose comme ça?

      – Je ne sais pas, Monsieur l’Inspecteur.

      – Dépêchez-vous, alors. Il faut le chercher. Et informez en Monsieur Authié. Allez! Vite![20]

      У Элис в голове медленно разворачивалась лента боли: действие обезболивающего кончалось.

      – Что-нибудь еще вы трогали, доктор Таннер?

      Она потерла пальцами виски.

      – Случайно сместила один череп. Задела ногой. Кроме этого и кольца – ничего. Я уже говорила.

      – А что вы там нашли под плитой?

      – Брошку? Я ее отдала доктору О’Доннел, когда мы уже вышли из пещеры. – Воспоминание было неприятным. – Понятия не имею, куда она ее дела.

      Нубель уже не слушал. Он то и дело оглядывался через плечо, потом откровенно оборвал разговор и захлопнул блокнот.

      – Будьте так добры, подождите еще, доктор Таннер. Возможно, возникнут новые вопросы.

      – Но мне больше нечего рассказывать, – попыталась возразить Элис. – Можно хотя бы посидеть с остальными?

      – Позже. Пока прошу вас оставаться здесь.

      Она плюхнулась обратно в кресло, устало и обиженно глядя вслед Нубелю, который поспешно карабкался вверх по склону к группе полицейских, осматривавших скатившийся валун. При его приближении подчиненные расступились на секунду, и Элис успела заметить среди них высокого человека в штатском.

      У нее перехватило дыхание. Человек в летнем зеленом костюме – явно от хорошего портного – и крахмальной белой рубашке с галстуком был, несомненно, начальником. Властность его бросалась в глаза: привык отдавать приказы и встречать подчинение. Нубель рядом с ним казался помятым и неухоженным. По коже у Элис пробежали мурашки беспокойства.

      Этот человек выделялся среди других не только одеждой. Элис уловила издалека силу характера и харизму. Сухое бледное лицо – его бледность подчеркивалась темными волосами, зачесанными назад с высокого лба. При взгляде на него невольно приходил на ум монастырь. И он казался знакомым.

      «Не глупи. Откуда тебе его знать?»

      Элис поднялась и сделала несколько шагов из-под тента, чтобы не упустить из виду двоих мужчин, отделившихся от группы. Они разговаривали. Вернее, говорил Нубель, а второй слушал. Послушал несколько секунд, развернулся и полез наверх, к пещере. Охраняющий место следствия сержант приподнял ленточку, тот нырнул под нее и исчез из виду.

      Элис не сумела бы объяснить, почему ладони у нее взмокли от пота, а по спине побежали мурашки, точь-в-точь как тогда, когда она услышала шорох в темном туннеле за спиной. Она едва дышала.

      «Это твоя вина. Ты привела его сюда».

      Элис оборвала сама себя. «О чем ты говоришь?» Но голос в голове не умолкал.

      «Ты его привела».

      Ее взгляд как магнитом влекло к устью пещеры. Ничего нельзя сделать. Но думать,

20

– Какие-нибудь предметы находили? – Я не знаю, месье инспектор. – Ну так поторапливайтесь, это надо найти. Скажите месье Оти. Бегом! Скорее! (фр.)