Лабиринт. Кейт Мосс

в дверях, глядя на играющих у колодца детей. Когда игра становилась слишком буйной, няньки награждали шалунов шлепками пониже спины. Девочки постарше прохаживались вокруг рука об руку, перешептываясь о своих секретах.

      Он не сразу заметил маленького темноволосого мальчугана, сидевшего, поджав под себя ноги, у стены часовни.

      – Мессире, мессире! – окликнул его тот, вскакивая на ноги. – У меня для тебя что-то есть.

      Пеллетье не слышал. Мальчик настойчиво потянул его за рукав:

      – Кастелян Пеллетье, прошу тебя! Важное дело!

      Он почувствовал, как что-то вложили ему в ладонь. Опустил рассерженный взгляд и увидел письмо. На толстом коричневатом пергаменте выделялось его собственное имя, написанное знакомой уверенной рукой. Пеллетье успел убедить себя, что больше никогда не увидит этого почерка.

      Кастелян сцапал мальчишку за воротник.

      – Где ты это взял? – спросил он, грубо встряхивая посланца. – Говори. – (Мальчик забился, как рыба на крючке, пытаясь освободиться.) – Говори сейчас же! Ну?

      – Какой-то человек у ворот дал, – заскулил мальчик. – Не бейте, я не виноват!

      Пеллетье тряхнул его сильней:

      – Что за человек?

      – Просто человек.

      – Этим не отделаешься! – повысив голос, прикрикнул Пеллетье. – Получишь соль[7], если скажешь, что я хочу знать. Молодой человек? Или старый? Солдат? – Он задумался. – Или еврей?

      Задавая вопрос за вопросом, Пеллетье вытянул из мальчишки все, что было тому известно. Не слишком много. Понс с приятелями играл у рва шато Комталь. Старались перебежать через мост и обратно, не попавшись стражникам. Когда стало уже смеркаться, подошел какой-то человек и спросил, кто знает в лицо кастеляна Пеллетье. Понс сказал, что он знает, и тогда человек дал ему соль за доставку письма. Сказал, это очень важно и очень срочно.

      Человек был самый обыкновенный. Не молодой и не старый, средних лет. Не особенно смуглый, но и не белокожий. Лицо без отметин: ни оспин, ни шрамов. Кольца на руке Понс не заметил, потому что человек прятал руки под плащом. Убедившись, что больше ничего не узнает, Пеллетье протянул мальчишке монету:

      – Вот тебе за услугу. А теперь иди.

      Понс не заставил себя упрашивать. Он вывернулся из рук Пеллетье и помчался со всех ног.

      Пеллетье вернулся в здание, крепко прижимая к груди письмо. Он никого не заметил в коридоре, по которому торопливо шагал к своим покоям.

      Дверь была заперта. Проклиная собственную предосторожность, он возился с ключами. От спешки руки сделались неуклюжими.

      Франсуа уже зажег светильник и поставил посреди комнаты поднос с кувшином вина и двумя глиняными кубками, который всегда приносил на ночь. Начищенный медный поднос блестел, словно золотой.

      Чтобы успокоиться, Пеллетье налил себе вина. В голове мелькали картины, подернутые пыльной завесой, – воспоминания о Святой земле, о длинных красных тенях пустыни. О трех книгах, хранивших на своих страницах

7

Соль – средневековая французская монета.