Прекрасный белый снег. Валерий Арефьев

раздалось раздражённо из окна. – Вы что, валерьянки перепили? Ночью – это наверняка уже сегодня! В котором часу скорая была?

      – Да, да, конечно, – тяжёлый комок, подступивший было к горлу, отошёл назад, – сегодня, – виновато улыбнулась Светка. – Простите, ради Бога! Извините!

      – Вот так-то лучше, – сухо ответила дама из окна. – Ходят тут, сами не знают для чего. Гражданская она, понимаешь… – уже листая журнал, вполголоса буркнула она себе под нос. – Так! Нашла. Психоневрология. Ночью в реанимацию доставили. Туда идите. Пятый корпус.

      – А где это, не подскажете? – с заискивающей немного, вопросительной улыбкой поинтересовалась было Светка.

      – Девушка, – с упрёком посмотрела на неё уставшая от бесконечных вопросов медсестра, «сестра милосердия», – мелькнуло в голове у Светки, – не задерживайте! Вы здесь не одна! На вахте спросите, у охраны. Следующий! Следующий, подходим…

      Нужный ей больничный корпус Светка нашла довольно быстро. Надпись над крыльцом гласила: «Психоневрологический стационар». Примерно так она это себе и представляла. Намёков на дурку никаких, на скорбный дом или психушку тоже, культурно и корректно. Пустяшная эта вроде мелочь Светку немного успокоила. И всё же она как-то не решалась. Достала сигареты, зажигалку и, хотя курить ей не хотелось вовсе, отошла немного от крыльца и всё же закурила – наверное в сотый раз за сутки.

      Снаружи постучали, дверь приоткрылась, в узкую щель просунулась голова санитара Коли:

      – Сергей Станиславович, к вам можно? На минутку…

      Сергей вложил закладку между глянцевых страниц, со вздохом сожаления закрыл журнал, где в полумасках на глазах, гнедые и вороньей масти кони под стройными наездницами в цилиндрах и жокейских кепках неспешной иноходью гарцевали с одной страницы на другую. «Опять, черти, оторвали, – с лёгкой досадой подумал он. – И что их только носит?»

      – Ну, заходи, Коля, заходи. Чего хотел?

      – Тут к вам, Сергей Станиславович, посетитель. Посетительница… Новенького этого жена. Вчерашнего. В паспорте штампа нет, – уточнил на всякий случай Коля. – Говорит, гражданская. Пустить? – замялся как-то он.

      – Ну что ты маешься? Вижу ведь, – приподнял брови Станиславович. – Что там ещё? Рассказывай, Коля, рассказывай, не стесняйся!

      Тот хитровато улыбнулся, будто проверяя, не услышит ли ещё кто ненароком, огляделся и громким шёпотом добавил:

      – Ничего такая!

      «Вот дурдом, – нахмурился Сергей, – и откуда вообще таких набрали?», в ответ же только погрозил санитару пальцем: не шали, мол.

      – Зови, Коля, зови, – ответил он устало. – Хорошо, вовремя пришла. Есть о чём поговорить…

      Массивная стальная дверь открылась наконец, изнутри сказали: «Проходите», и Светка, выдохнув, вошла в широкий, застеленный светло-коричневым, в крупную диагональную клетку линолеумом больничный коридор. За небольшим столом, скучая над кроссвордом, сидел сержант милиции, или старший сержант – в знаках различия Светка