Ударь по больному месту. Джеймс Хедли Чейз

поднял брови – вернее, то, что от них осталось.

      – Это грязная негритянская забегаловка. Дансинг, мерзкая жратва, но пользуется популярностью.

      Я ждал, пристально глядя на Барни.

      – Копы туда не суются, – продолжал он. – Этот амбарчик был куплен одним негром около года тому назад и превращен в клуб. Здесь не так уж много черномазых: в основном вьетнамцы и пуэрториканцы. А в этом местечке собираются только черные и чувствуют себя как дома.

      – И кто же купил эту развалюху, Эл?

      Барни поскреб по горлу. Это был сигнал, который я знал. Я дал знак Cэму, у которого уже была приготовлена новая порция пива.

      – От этих маленьких штучек такая жажда… А вы душка, мистер Уоллес.

      – Так кто же все-таки купил этот сарайчик? – повторил я свой вопрос.

      Барни отпил большой глоток:

      – Один очень нехороший черный. Даже не пойму, где он раздобыл деньги. Этот сарай он снял в аренду за пять тысяч баксов на десять лет. Думаю, что деньги он взял у своего папаши, с которым мы, бывало, вместе выпивали. – Барни потряс головой и опечалился. – Но уже год, как я его здесь не вижу. Теряю хороших друзей.

      – Так как же все-таки зовут владельца? – спросил я.

      – Хенк Смедли. Вам лучше не иметь с ним дела, мистер Уоллес. Это мерзкий и жестокий тип. Он не любит, когда суют нос в его дела.

      Я ничем не выдал своего волнения.

      – А как зовут его отца?

      – Джош Смедли. Он служит дворецким у этой богатой, надменной суки миссис Торнсен. Я слышал, что бедный Джош теперь не расстается с бутылкой. Ничуть его не виню. Непутевый сын, сбежавшая жена да еще эта миссис. Тут поневоле запьешь.

      – Ты говоришь, что от него сбежала жена?

      – Так точно, мистер Уоллес. Он сам говорил мне об этом. Вся беда в том, что миссис Смедли совсем не ладила с сыном. Это всегда был дикий, необузданный тип, а бедный Джош любит его. Они с женой всегда ссорились из-за Хенка. А когда умер мистер Торнсен, они расстались. Джош остался с миссис Торнсен, а Ханна – его жена – живет теперь с дочкой миссис Торнсен и присматривает за ней. Дочка живет отдельно от матери и имеет свой капитал. – Барни вздохнул. – Да, у этих богачей жизнь что надо. Но я им не завидую. Все эти налоги, дети, разводы – это не для меня. Мне нравится моя жизнь – никаких проблем.

      – Счастливец. А о дочери ты что-нибудь знаешь?

      – Говорят, она тот еще орешек. Я слышал, что, когда ей было шестнадцать лет, она начала жить с Хенком. Но я вам ничего не говорил, мистер Уоллес. Это только сплетня. Этим многие девушки любят заниматься. В наше время все было по-другому. Теперь такие нравы.

      Неожиданная догадка промелькнула на его лице.

      – Вы интересуетесь Энджи Торнсен, мистер Уоллес?

      – Меня больше интересует Хенк Смедли.

      – Понятно, мистер Уоллес. Будьте осторожны с ним. Он опасен: необуздан и порочен.

      – У Энджи был брат, Терренс. Ты о нем что-нибудь знаешь?

      Барни посмотрел на свою пустую тарелку, грустно улыбнулся, затем вопросительно посмотрел на меня. Намек я понял.

      – Вперед,