Записки простодушного. Жизнь в Москве. Владимир Зиновьевич Санников

детства памятный мотив,

      Старый друг мой, ты ли?

      Басан, басан, басана

      Басаната, басаната,

      Ты другому отдана

      Без возврата, без возврата…

      Листая страницы журнала «Иностранная литература», мы погружались в экзотический мир японской (Кабо Абэ, Акутагава) и латиноамериканской литературы – аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес, Маркесы – трое (!): перуанец Хосе, пуэрториканец Рене, колумбиец Габриэль Гарсиа – автор замечательного романа «Сто лет одиночества».

      С большим интересом читали повести бразильского писателя Жоржи Амаду («Дона Флора и два её мужа» и другие). Особенно понравилась мне написанная с мягким юмором повесть «Старые моряки», перекликающаяся с романом Альфонса Доде «Тартарен из Тараскона». Советские литературоведы из всех западных (и наших) писателей делали «обличителей буржуазного строя». А герой Жоржи Амаду Васко Москозо – просто безобидный выдумщик, поэт в душе, вообразивший себя капитаном. И вдруг ему действительно пришлось командовать судном «Ита»! Всё шло хорошо, поскольку он «доверил» командование старшему помощнику. Однако по прибытии в конечный порт распоряжаться полагалось самому капитану. На все вопросы («На сколько швартовов зачаливать судно?», «Сколько бросать якорей?», «Сколько тросов?») он отвечал: «Все!». Погода стояла отличная, и все потешались над судном, туго спелёнутым, как младенец, и над его незадачливым капитаном. И вдруг налетела сильнейшая буря. Многие суда затонули или были унесены в открытое море. А «Ита» уцелела, и все восхищались прозорливым капитаном.

      Жоржи Амаду был видным деятелем бразильской компартии, но затем выступил с заявлением в печати, где говорил, что своей работой в области литературы он надеется принести больше пользы, чем политической деятельностью. И стал автором замечательных повестей, глубоко человечных, отмеченных большим талантом.

      Многие наши писатели тоже стояли, как и Амаду, перед выбором – литературная или политическая деятельность? Некрасов писал: «Мне борьба мешала быть поэтом, / Песни мне мешали быть бойцом». Скромничает: он преуспел в обоих видах деятельности. Написал замечательные произведения «Мороз, Красный нос», «Орина, мать солдатская»,

      «Кому на Руси жить хорошо», многие его стихи стали песнями («Коробейники», «Тройка» и др.) Но, к великому сожалению, Некрасов преуспел и в политической деятельности, много сделал для возникновения и распространения революционных настроений среди молодёжи. Взывал: «Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна». И она грянула в октябре 1917-го…

      Любимой нашей газетой была «Литературная газета». В «застойные» 60-70-е её украшением была юмористическая 13-я страница, в частности сатирический образ писателя Евгения Сазонова – великого «душелюба и людоведа», шутки Пантелеймона Корякина:

      [Застойные годы. Призывы на заводских плакатах]:

      Выполним – перевыполним… Догоним – перегоним… Сделаем – переделаем… Добьёмся – перебьёмся…

      Или вот ещё пародия на советскую журналистику:

      С богатой добычей вернулся в родное стойбище охотник Черттезнаев. Каково же было удивление 60-летнего охотника, когда оказалось, что мех двух убитых им лисиц – искусственный! Это уже не первый случай отстрела в Якутии лисиц с искусственным мехом.

      Огорчило