Во всем виновата книга – 2. Элизабет Джордж

жизни говорил по-французски, пока папа не направил меня, чтобы помогать вам.

      «Чтобы держать меня в узде», – подумал Томас, но ничего не сказал.

      Нынешний папа, Александр VI, считал, что он слишком… какое там было слово? «Рьяный». Да, именно так. Но как можно быть слишком рьяным, защищая веру? И разве он не сократил область применения пыток, оставив их только для тех, кого обвинили по меньшей мере два добропорядочных гражданина? До того человек мог пойти на дыбу из-за любого беспочвенного обвинения.

      – Да-да. И что?

      – Когда… – Он сглотнул. – Когда вы смотрите на обложку, то видите «Compendio», испанское слово. Когда на нее смотрю я, то вижу французское слово: «Compendium».

      Томас отодвинул книгу и с трудом поднялся:

      – Вы с ума сошли?

      Аделяр отшатнулся, дрожа:

      – Я боялся, что это так, даже был уверен, но вы тоже это видите.

      – Я вижу штамповку на металле, и не более того!

      – Но этим утром, когда Амаури подметал мою комнату, он заметил обложку и спросил, когда я научился читать по-берберски. Я спросил, что он имеет в виду. Он улыбнулся, показал на обложку и сказал: «Берберский! Берберский!»

      Томас почувствовал, что холодеет:

      – Берберский?

      – Да. Он родился в Альмерии, где говорят по-берберски, и, на его взгляд, два слова на обложке написаны берберским письмом. Он очень плохо читает, но, пока рос, видел достаточно текстов. Я открыл ему книгу, а он все кивал и улыбался, повторяя: «Берберский».

      Томас знал Амаури, как и все обитатели монастыря: простоватый мориск выполнял черную работу для монахов – подметал пол и прислуживал за столом. Он был не способен кривить душой.

      – Потом я попросил брата Рамиро взглянуть на обложку, и он увидел «Compendio», как и вы.

      Аделяр выглядел так, словно испытывал физическую боль.

      – Мне представляется, добрый приор, что всякий, кто смотрит на эту книгу, видит слова на родном языке. Но как это возможно? Как это возможно?

      Томас ощутил слабость в коленях. Он пододвинул к себе стул и опустился на него.

      – Что за дьявольщину вы принесли в наш дом?

      – Я понятия не имел, что это дьявольщина, когда покупал книгу. Увидел ее на рынке. Она лежала у одного мавра на одеяле, вместе с безделушками и резными вещицами. И показалась мне такой необычной, что я купил ее для брата Рамиро, – вы знаете, как он любит книги. Я подумал, он сможет приобщить ее к нашей библиотеке. И пока Амаури не сказал, что́ видит, я не понимал, что это не просто книга со странной обложкой. Она… – Он покачал головой. – Не знаю, что это, приор, но без дьявольщины здесь точно не обошлось. Поэтому я принес ее вам.

      «Мне, – подумал Томас. – Конечно же мне, кому же еще!»

      Но за пятнадцать лет пребывания в должности Великого инквизитора он никогда не сталкивался с колдовством или чернокнижием. По правде говоря, он и не верил в подобную чепуху. Суеверия простолюдинов.

      – Это не все, приор. Посмотрите на узоры вокруг слов. Что вы видите?

      Томас наклонился ближе:

      – Я вижу перекрестную штриховку.

      – Я тоже. Теперь закройте глаза и сосчитайте