Волчий берег. Юлия Шолох

доброта всегда трогает. До слёз. Мама была доброй, но на то она и мама. Василь был добрый, когда мы у колодца встречались и он, краснея, повторял, как пойдёт руки моей просить и сделает меня счастливой. Та женщина, что летом на пастбище хлеб и овощи нам приносила, потому что сироты мы, при живом-то отчиме. Вот и всё, пожалуй.

      – Ничего, ничего, – дед вдруг обнимает меня, и вырываться совсем неохота, от него пахнет травой и дымом. На нашей кухне такой запах был. – Тамракские земли совсем не страшны. Страшно другое… что не все желают оставлять их Тамракскими.

      – То есть?

      – Не вашего ума дело, – он вдруг гладит меня по голове, а голос ласковый. – В Осинах хорошо, безопасно.

      – А как нам тебя потом найти? Я деньги отдам, не думай!

      – Знаю, знаю… В Осинах меня каждый знает. Спросите, где отшельник дед Ших живёт, путь покажут, а то и проводят.

      Смех Малинки слышится со двора. Верно, идут. Когда на пороге вырастает огромная фигура, загораживая свет, я невольно цепенею. Разумом понимаю – дед не стал бы врать, а тело по-своему поступает.

      – Садитесь, я вам принесу!

      Малинка порхает по кухне, сверкая улыбкой, то и дело поглядывая на гостя. Такая счастливая, прямо светится. И не смущает её, что она в мужских штанах.

      А Всеволод словно чует – заходит медленно, за стол садится осторожно, весь такой безвредный и безобидный. Только не обмануть ему меня – я тоже чую, что за всем этим напускным спокойствием – сила и мощь. И страх мечется в груди.

      – Ожега! – дед Ших уже сидит и хмурится. – Чего мой дом позоришь? Сядь!

      Я села напротив деда, не спуская глаз со Всеволода. И постепенно мне удалось успокоиться. Кажется, вреда от него не будет.

      Весь завтрак я наблюдала. Наш проводник угрюм и не любопытен, смотрит в тарелку, ест полными ложками, как будто долго голодал. Малинка то и дело о чём-то его спрашивает, дёргает, на месте усидеть не может, но чужак упрямо молчит.

      Дед Ших еле дожидается, пока мы отвар допиваем.

      – Всё, теперь быстро вещи собирать! Солнце встаёт, в дорогу пора. А я пока со Всеволодом поговорю.

      Сухая рука неторопливо гладит бороду, гость зыркает над тарелкой в сторону деда, опирается локтями на стол и ждёт.

      Наши вещи хранятся в сарае, ведь мы там жили, дед нас ночью в дом не пускал, говорил, что негоже нам со стариком в одном доме спать, дурным воздухом дышать. Знал бы он, сколько от нашего отчима дурного воздуха шло, особенно когда тот с пьянки возвращался, может, по-другому бы думал. Но мы и сараю рады, главное – крыша над головой.

      Туда и идём. Всеволод убрал за собой сено, а наши места не тронул.

      Малинка достаёт сумки, проверяет, на месте ли расчёска и зеркало, я скатываю одеяло.

      – Видела, какой он? Высокий, что твоё дерево! Сердце заходится. А имя какое – Всеволод… Сладкое… Я, наверное, влюбилась! – щебечет Малинка, улыбаясь от уха до уха.

      – Вот так сразу взяла и влюбилась?

      – А ты чего хмыкаешь? Бывает же любовь с первого взгляда? Это точно она! Я когда на него упала, вначале жутко испугалась.