Чародейка. Екатерина Оленева

спросить: что делает Сабуль? – кивнула Надежда в сторону их спутника, выполняющего на её взгляд весьма странные действия.

      – Ставит охранный круг, – вздохнула Рика. – Только у него ничего не получится. Он же не маг.

      Н–да. Похоже насчёт нечисти и магических прибамбасов тут всё серьёзно.

      Надежда решила больше не задавать вопросов. Полученные ответы все больше заставляли её задумываться о психическом здоровье, как своём, так и попутчиков.

      Стемнело быстро. Скоро только вокруг костра и можно было что–то разглядеть.

      Сабуль присев, подбросил в огонь следующую пару веток.

      – Жрать охота, – хлюпнул он носом.

      Рика протянула ему чёрствый хлеб с вяленым мясом – местный аналог бутерброда.

      Насупившись, парень взял протянутый ему кусок.

      – Нормальной пищи хочется, – пожаловался он. – Каши там. Или похлебки какой.

      – Нету, – лаконично оборвала его Рика.

      – А что стало с остальными членами вашей труппы? – сочла момент подходящим для следующего вопроса Надежда.

      Сабуль, поперхнувшись, закашлялся.

      Рика, похлопав его по спине, со зловещим спокойствием, сообщила:

      – Да нежитью все и стали. Кроме нас. Но и это, боюсь, ненадолго. Не сегодня, так завтра, товарищи, по обычаю мертвого племени, придут и за нами.

      – Дура баба! – Сабуль, поднялся, нервно вытирая руки о штанины. – Молчи, коли дельного сказать не можешь!

      – Я говорю правду, – с невозмутимостью обречённого отозвалась девушка.

      Надежда не хотела верить в реальность надвигающейся угрозы. Но ночь и негостеприимный, хмурый лес, наполненный трагическими тенями прошлого, вызывали неконтролируемое чувство иррационального, непривычного для неё, страха.

      – Хватит чесать языками. Ложитесь лучше спать. С посторожу, –сказал Сабуль.

      Рика принялась возражать, в то время как Надежда покорно завернулась в предложенное ей одеяло и растянулась на холодной земле. Всё равно она не капельки не воин, а устала просто ужасно.

      На периферии сознания осталось мысль, что тонкое одеяло – слабая защита от простуды. Но смысла развивать эту тему не было. Как и вариантов.

      Укладываясь, Надежда в тайне от себя самой надеялась, что с первыми лучами солнца она очнётся в своем мире и все произошедшее окажется занимательным, очень правдоподобным, но сном.

      ***

      Проснулась Надежда от того, что рядом кто–то громко и утробно чавкал.

      Влажно, плотоядно и страшно.

      Глава 4. Ворлены

      Костёр погас. Единственным источником света оставались звёзды, но небо заволокло тучами. В непроглядной тьме невозможно было толком ничего разглядеть, но это к лучшему. Неизвестно, что с Надеждой стало бы, если бы картина открылась ей целиком во всей своей неприглядности.

      Мутные очертание сутулых фигур, низко пригибающихся к земле, словно что–то разыскивающих, наводили парализующий ужас. Это явно были не Сабуль и не Рика.

      Ведомая инстинктом