Операция прикрытия (сборник). Эдуард Хруцкий

двор, подошел к председателю. Тот торопливо начал нашаривать костыли.

      – Сидите, сидите. Я тоже присяду. Настоялся. Так как же это, советская власть?

      – А вот так! – Волощук выплюнул цигарку. – Я власть до заката. А потом мы на заячьем, извините, положении.

      – Кто «мы»?

      Волощук, усмехнувшись, недобро хлопнул ладонью по торчащему за поясом револьверу.

      – Есть еще оружие?

      – Трехлинейка.

      – Я распоряжусь, чтобы вам оставили автомат.

      – Лучше «дегтяря» или МГ и патроны, конечно.

      – Оставим. Вы видели машину?

      – Да.

      – Какая марка?

      – Навроде как у вас.

      – «Додж»?

      – Он. На такой же машине вчера под вечер приезжали капитан и трое бойцов. Торопились в Гродно. Решили ехать через лес.

      – Приметы их помните?

      – Товарищ подполковник, – подбежал Давыдочев, – в сарае пилотку нашли, нашу, офицерскую.

      Подполковник взял пилотку, осветил фонарем.

      – Это его пилотка! – крикнул Волощук.

      – Чья?

      – Да капитана, что приезжал.

      – Странно, очень странно… Как вы думаете, почему они приходили?

      – Думаю, за продуктами. В лесу прячется сволочь всякая. Ходят по крестьянам, отбирают муку, сало, птицу. А Капелюх не дал им ничего. Вот они и дождались, когда он госпоставку приготовит. Я в сарай заходил. Чисто. И кабана застрелили, и корову с телкой, да, видать, увезли.

      А ночь уходила. Рассвет растворил белый, призрачный свет лампы, и ее погасили.

      – Товарищ подполковник! – Высокий сухопарый лейтенант – эксперт-криминалист подошел и замолчал, глядя на Волощука.

      – Говори, при нем можно.

      – Следы машины соответствуют «доджу три четверти». Резина не новая, правое заднее колесо латаное, оставляет характерный след. Отпечатки загипсованы. Следы машины прослежены по всему селу.

      – Хорошо. Иди. Скажи-ка, председатель, кто вон в том доме живет? – Подполковник ткнул пальцем в сторону соседнего плетня. – Вон, кстати, и хозяева.

      Волощук поднял голову. У плетня стояли мужчина и две женщины, молча глядели на двор Капелюха.

      – Тройские это. Казимир, жена его и невестка.

      – А где сын?

      – Говорят, у поляков служит в Войске Польском.

      – Давыдочев! – Подполковник вскочил с неожиданной для его плотного тела легкостью. – Давыдочев!

      – Здесь, товарищ подполковник! – подбежал запыхавшийся лейтенант.

      – Заправься, фуражку поправь. – Подполковник неодобрительно оглядел его. – Ты же уполномоченный ОББ, а ходишь как начальник банно-прачечного отряда.

      – Виноват. Я…

      – Вот этого, – подполковник указал на Тройского, – ко мне.

      Давыдочев, придерживая рукой кобуру, побежал к соседнему плетню. Тройские попятились, потом почти бегом бросились к хате.

      – Стой! – крикнул лейтенант. – Стой, хозяин!

      Тройский остановился. Рука, схватившаяся уже за перила крыльца, сжалась, словно он боялся оторваться от спасительного родного дома.

      – Хозяин! – еще раз крикнул лейтенант.

      Тройский