Операция прикрытия (сборник). Эдуард Хруцкий

кабины выскочил молоденький лейтенант в свежем, необмятом еще обмундировании, потянулся, глядя на солнце, и прошелся, разминая ноги. Он радовался жизни, погонам своим с двумя звездочками, ладным хромовым сапогам.

      – Слезай! – нарочито строго скомандовал он. Чувствовалось, что ему еще не надоело командовать и носить на боку тяжелый ТТ.

      Затем лейтенант оглядел дворы. Пусто. Только запоздавшие крестьяне торопливо прятались в хаты.

      – Лапшин! – крикнул лейтенант. – Организуй помыться.

      Лейтенант толкнул калитку, вошел во двор усадьбы.

      – Эй, хозяин!

      Дом молча смотрел на него окнами, забранными ставнями.

      Лейтенант поднялся на крыльцо, постучал. Никакого ответа.

      – Товарищ лейтенант, – подбежал сержант, – да они попрятались все. Ребята хотели купить чего или сменять, так разговаривать не хотят.

      – Почему? – со строгим недоумением спросил лейтенант.

      – Вроде как дикие они. Западники. Католики, одним словом.

      – Странно очень. Мы Красная армия…

      Сержант пожал плечами.

      – Давай мыться, – сказал лейтенант и скинул гимнастерку.

      Он мылся, покрякивая от холодной колодезной воды, и никто не обратил внимания на полуразвалившийся дом с красным флагом у крыльца.

      С чердака Волощуку были отлично видны машины, моющийся офицер и солдаты. Он напряженно следил за ними, на всякий случай провожал каждого воронено-безжалостным стволом МГ.

      Яруга вел лошадь к лесу, похлопывая ее по упругому теплому боку. Лошадь встряхивала головой, косила темно-фиолетовым глазом. Яруга вел ее к кустам у опушки, где хворостом была засыпана телега.

      Оглянувшись, Яруга начал разбрасывать хворост. Вот она, телега, смазанная, ладно пригнанная, с колесами, по ободам обмотанными старыми шинелями. Такая не заскрипит, не застучит на кореньях.

      Яруга впряг лошадь и за узду медленно повел ее в лес. Он шел тихо, неслышно катилась телега, только лошадь иногда недовольно пофыркивала. Лес был по-осеннему свеж и тих.

      А он уходил все глубже в чащу, иногда останавливаясь, прислушиваясь настороженно.

      На поляне у кустов стоял покосившийся легковой автомобиль. Яруга обошел его со всех сторон, заглянул внутрь. Достал клеенчатый плащ, осмотрел его, бросил в телегу. Потом вынул нож и срезал кожу с сидений.

      Обошел машину, открыл багажник, нашел домкрат, сумку с инструментами, выволок запасное колесо. Потом влез в машину и начал отвинчивать часы на панели.

      Солнце уже поднялось высоко, а Яруга все еще блуждал по лесу. Вот тропинка нырнула в кусты, и он повел лошадь по ней.

      Потом поднял голову и увидел троих с автоматами. Хотел броситься к спасительным кустам, но за спиной увидел четвертого.

      Один из них, высокий, в сапогах, начищенных до матового блеска, в кожаной немецкой куртке, подошел к телеге, взял часы, повертел, бросил обратно.

      – Ну что, Яруга, шарашишь потихоньку?

      – Я… – Голос Яруги сел, он никак не мог справиться с ним.

      – Не дрожи, не дрожи, не тронем. Как там