Литерное дело «Ключ». Гелий Рябов

аптечный киоск. Курьер уже ждал, внимательно рассматривая коробочку с лекарством и вчитываясь в аннотацию. «Это поможет от почечной колики?» – назвал пароль, и полковник мгновенно отозвался: «Разумеется, вы держите в руках самое лучшее лекарство!»

      Дома, развернув упаковку, извлек «Историю южно-американских индейцев», вспорол корешок, там лежала микропленка. Заправив ее под сильное увеличительное стекло, включил свет и прочитал: «Мы получили ваше сообщение. В целом одобряем план и принятые по нему меры. Настойчивость объекта в связи с процессами советской истории настораживает, но проверка подтвердила наличие в ставке Духонина Шарля ле Руа, офицера связи французского Генерального штаба. Ни в коем случае не форсируйте события. Если объект имеет отношение к искомому, это проявится как бы само собой. Желаем успеха». Кодированная подпись принадлежала руководителю Управления «С».

      «Но это уже проявилось… – размышлял, вышагивая по комнате – уже не служебной, но своей собственной квартиры при аптеке. – Ведь так не бывает: я ищу следы вклада царской семьи, знакомлюсь с женщиной из банка, и – на тебе: она на блюдечке с какой-то там каемочкой… Это подстава. Мне эту суку подставили, а я увлекся коитусом и ничегошеньки не понял. Идиоты… Вы ведь тоже ничего не поняли…» И вдруг мелькнула мыслишка – гнусная, подозрительная, попросту гадкая. Да все они поняли, все. У них ситуация безвыходная. Им надо представить самому высокому руководству самый что ни на есть благополучный отчет: реальную перспективу получения денег, а еще лучше – сами деньги, наличкой, как это называют в финчасти при выдаче зарплаты. Вот сволочи… Вот мерзавцы… Они готовы спалить без пощады самого ценного работника в стране пребывания и, кто знает, может быть, во всей Системе, лишь бы ублажить старцев в Кремле…

      Это было что-то совсем новенькое. Так он никогда не думал о руководстве страны, о своих непосредственных и прямых начальниках. «Она, эта панельная девка, сглазила меня, вот в чем дело…» – тихо произнес вслух. Ч-черт… Но ведь правда в том, что не была она панельной… Тонкая штучка, и, увы, все очень похоже на вторжение швейцарцев. Но, с другой стороны, контроперация контрразведки – это свидетельство осведомленности минимум о двух моментах. Первый: разведчик должен быть засвечен. В этом случае применяют «наружку» и литерное обслуживание. Если же контрразведка знает о том, что объект получил шифровку или иное сообщение, атака может быть усилена, и можно попытаться подставить «тело», например. Но о какой засветке идет речь, если постоянные проверки всех без исключения помещений прослушки, визуального вторжения или физического проникновения не обнаружили? Ведь применял ведомственную электронную разработку, за которую Оперативно-техническое управление Государственную премию получило! Не может того статься, чтобы Запад в этом деле опередил родных технарей на две головы? Не бывает такого! Наблюдения за собой не обнаружил ни разу. Два года назад, при въезде, ни малейших сомнений, никакого ощущения опасности не возникло. И наконец, каким