Литерное дело «Ключ». Гелий Рябов

Осечек не давал. Встретились одна за другой подряд аж две кандидатки наук – не устояли, куда там… А какой арсенал обольщения, влияния и убеждения! Улыбки, мгновенно охрипший голос (не у каждого и получится!), подрагивающие пальцы на коленях, ладони, в которых вдруг скрывается буйная головушка, и, наконец, самый веский аргумент: слезы. Они появлялись так естественно, так к месту, что самый великий актер мог взвыть от зависти.

      Этим арсеналом обзавелся и полковник. Долгие, подчас бесконечные тренировки перед зеркалом принесли свои плоды. Вот только со слезами было туговато, но, если представить себе мысленно тяжкую смерть близкого человека, – появлялись и слезы.

      – Мы пришли, – сказала Стру. – Вот улица Капуцинов.

      – О… – Полковник будто дар речи потерял. – Я не знаю, как вас благодарить…

      Боковым зрением увидел роскошный подъезд трехэтажного дома, не менее роскошный «шестисотый» у обочины. Ее… Черт возьми, это ее дом и ее автомобиль! Хорошенькое дело… На этот раз одолело вполне всамделишное волнение. С такими женщинами судьба еще не сталкивала, хотя бывали всякие: референт крупного бизнесмена, артистка балета, модель и еще сонм других, прекрасных-распрекрасных, хотя зачастую некрасивых до безобразия. У этой же некрасивость так мощно компенсировалась богатством – тем самым, о котором еще минуту назад думал с таким пренебрежением… Не «мое», конечно, и не станет, зато новый опыт, и какой! Протянула руку с улыбкой, ему следовало направить губы к внешней стороне ее ладони – эдаким быстрым, изящным движением – и, не коснувшись, отпрянуть (коснуться – о, то был дурной-дурной тон, не принято такое, разве что в «отношениях», но их пока как бы и не намечалось). И все же – рискнул, прижался на мгновение вспыхнувшими по-юношески губами (отчего они вспыхнули? Сам удивился…) к бархатистой ее коже, ощутив, как мелко-мелко дрогнула ее рука. Это был многообещающий знак…

      – Вы торопитесь? – спросила вдруг безразличным голосом. («Знаем мы это ваше безразличие, – мелькнуло в голове. – Ответ последует искомый».)

      – Даже если бы я торопился на тот свет, – произнес мрачно, – я бы все равно сказал «нет». Нет. Не тороплюсь.

      Но произошло не совсем то, чего ожидал. Она радостно улыбнулась и взяла его под руку:

      – Не знаю, захотите ли вы (при этих словах он снова подумал не без скабрезности, что так вопрос пока не стоит, – и снова ошибся), – сказала с некоторым сомнением, – дело в том, что здесь, совсем рядом, изумительная церковь шестнадцатого века, а в ней – икона итальянской работы… Я стараюсь показывать ее всем своим друзьям!

      – А я… ваш друг? – спросил с тщательно продуманной заминкой. Вышло естественно.

      – Пока не знаю, – улыбнулась. – Но – надеюсь. Вы мне сразу понравились. Так идемте?

      – Вы мне тоже, – потупился как гимназист, получилось так натурально, что она вновь рассмеялась:

      – Вы такой стеснительный… Редкостная черта в современном мужчине.