Демонология и я. Сны Зимы. Часть 2. Нелл Уайт-Смит

звучит?

      – Мастер Аваор – скромный механоид. Прежде всего, он много работает, – заступилась за своего начальника девушка. И у меня сомнений в её искренности, как и в интеллекте, не возникло – скорее всего, Лерен сама принадлежала к первой ступени интеллекта (ваш хвостатый повествователь обучался на третьей и мог перейти на вторую, но провалился). Впрочем, провинциальность и изолированность города, скорее всего, многое в ней загубили.

      Пока она брала у нас пробы ликры, для того чтобы определить, представляет ли она или свободные агенты войры в ней опасность для ликровой системы города, дверь в комнату отварилась снова. Это вернулся мастер Аваор, за ним осторожно ступала высокая женщина с медными волосами и глазами, чей цвет можно назвать и зелёным, и карим в зависимости от освещения. Она носила строгое дорогое изумрудное платье и даже в помещении не сняла перчаток. Мне понравилась её шея, обрамлённая несколькими прядями из причёски под шляпкой, и эстетичные мимические морщинки у глаз. Они предавали её взгляду одновременно и ищущий, и уверенный тон. Видимых механических деталей я в её теле не заметил.

      – Господа, – пригласил нас к разговору мастер Аваор, и эта интонация оживила у меня в памяти светлый образ нашего лектора по ораторскому искусству, – откуда появились Тени, и откуда на Машине Творения появились вы?

      Мой преподаватель по ораторскому искусству был умудрён годами настолько, что разваливался, кажется, каждое утро и собирал себя заново с какими-то новыми ошибками. Руки его часто тряслись, голова на тощей шее тоже ходила ходуном, сухие губы над беззубым ртом шамкали, колени подгибались, а сам он скрипел так, что нам постоянно хотелось позвать ему врача. Но он всё равно нас учил, и мы всё равно его слушали. Хотя я и не верил, что его дисциплина действительно может пригодиться мне в жизни. Но вот, я оказался на экзамене, буквально устроенном самой жизнью, и, посмотрев мастеру Аваору в глаза и вспомнив всё, чему меня учили, промычал:

      Примечания

      1

      И не удивительно, поскольку эти штуки назывались «атрибутами следования» и являлись самостоятельными частями слова, полностью редуцировавшимися со времён, когда лайре был живым языком.