Я, Титуба, ведьма из Салема. Мариз Конде

Читать онлайн.



Скачать книгу

привык все делать самостоятельно и обращался со мной как с богиней. Именно он замесил маисовый хлеб, приготовил рагу, нарезал ломтиками авокадо, гуавы с розовой кожицей и папайи со слабым запахом гнили. Он подал мне все это в кровать на тарелке из половинки тыквы вместе с ложкой, которую сам вырезал и украсил узором из треугольников. Джон Индеец превратился в рассказчика, пританцовывающего посреди воображаемого круга.

      – Тим, тим, сухой лес! Двор спит?

      Он растрепал мои волосы и причесал по-своему. Он натер мое тело кокосовым молоком, благоухающим иланг-илангом.

      Но два дня длились всего лишь два дня. Ни часом больше. В среду утром Сюзанна Эндикотт забарабанила в дверь, и мы услышали ее голос злобной мегеры:

      – Джон Индеец, ты помнишь, что сегодня почтовый день? А ты здесь с женой милуешься!

      Джон соскочил с кровати.

      Я же оделась не так поспешно. Когда я пришла в особняк, Сюзанна Эндикотт завтракала на кухне. Миска овсянки и ломтик гречишного хлеба. Она указала мне на висевший на стене круглый предмет и спросила:

      – Умеешь определять время?

      – Время?

      – Да, несчастная, это стенные часы. И ты должна каждое утро начинать работу в шесть часов!

      Затем она показала мне ведро, метелку и щетку для чистки:

      – За работу!

      В особняке насчитывалось двенадцать комнат и чердак, где громоздились кожаные чемоданы с одеждой покойного Джозефа Эндикотта. По-видимому, этот мужчина любил хорошее белье.

      Когда я снова спустилась вниз, шатаясь от усталости, в грязном промокшем платье, Сюзанна Эндикотт пила чай с подругами, полудюжиной женщин, таких же, как она сама: кожа цвета прокисшего молока, зачесанные назад волосы, концы шали завязаны на уровне талии. Все они уставились на меня: в глазах всех цветов ясно читалось смятение.

      – Откуда она?

      Сюзанна Эндикотт произнесла с шутливой торжественностью:

      – Это супруга Джона Индейца!

      Женщины хором воскликнули; одна из них запротестовала:

      – Под вашей крышей! Я считаю, Сюзанна Эндикотт, вы даете этому парню слишком много свободы. Вы забываете, что это негр.

      Сюзанна Эндикотт снисходительно пожала плечами:

      – Что же, я предпочитаю, чтобы все, что ему нужно, было в доме. Так лучше, чем бегать через всю страну, теряя силы и проливая семя!

      – Она, по крайней мере, христианка?

      – Джон Индеец скоро научит ее молитвам.

      – И вы собираетесь их поженить?

      Больше всего меня ошеломили и возмутили даже не сами слова, а то, каким образом они произносились. Можно было подумать, что меня нет, что я не стою на пороге этой самой комнаты. Они говорили обо мне и в то же время не считались со мной. Они будто вычеркивали меня из числа людей. Я была никем. Невидимкой. Более невидимой, чем невидимые: те, по крайней мере, обладают силой, которой все боятся. У Титубы теперь оставалась только та реальность, которую хотели предоставить ей эти женщины.

      Это было невыносимо.

      Титуба