Имам Шамиль. Том первый. Последняя цитадель. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

нарастал. И когда несколько мгновений спустя, он снова появился по другую сторону откоса, Маги и Али с радостным волнением подняли руки в приветствии. Оба узнали лазутчика Гаджи-Омара из отряда чиркеевских мюридов, которые остались до конца верными Шамилю.

      – Добрый твой день, Гаджи-Омар!

      – Дай и вам Аллах, братья! – поспешно соскочив с коня, воин прижал руку к груди в знак приветствия.

      Его тут же окружили. Столпившиеся не знали с чего начать расспросы, – так много не терпелось им узнать. Тяжело дышавший, весь в красно-бурой пыли гонец, будто нарочно молчал. Но слишком встревоженным казался он, чтобы молчание его можно было принять за шутку. Воллай лазун! Видно, с худыми вестями явился джигит.

      Магомед вздрогнул. Первая мысль, как укус змеи, была: «Имам Шамиль». Вторая – «Гобзало». « Но нет! Не может быть!» – восстало все в душе. – «совсем с другой стороны, с севера примчался гонец…»

      – Да говори же какие вести?! – гневно спросил, подошедший Гулу.

      – Вести… – чиркеец поднял глаза, и когда его взгляд встретился со взглядом Одноглазого Маги, тот почувствовал, что кожа у него на затылке стянулась и покрылась ледяными иголками.

      – Дайте воды. Пойдем к костру, – расскажу все и всем.

      – Уо! Говори, брат, не скрывай ничего! – принимая из рук Гаджи-Омара армейскую фляжку с водой, хрипло пробормотал Али Хижалов. – Не зачем мешкать, когда быка ведут на убой, – прибавил он. – Э-э! Что заставило тебя …так гнать коня?

      – Урусы!!

      – Что?! Дуца щиб абураб? – Не веря своим ушам, переспросил Магомед.

      – Где?! – медные лица окаменели.

      – Дида бичIчIичIо! Ну же, объясни!

      – Андийское койсу, возле Ишичали – аул… Казаки зарубили четырех чабанов-аварцев! Еще двое или трое в заложниках. При них буйволы и баранта.

      – Пленные андийцы?

      – Нет гумбетовцы… А, может… Э-э, откуда мне знать? Я с ними не разговаривал… Дайте еще воды.

      – В-вах-х! Почему молчал?! Почему не сказал сразу!

      – Где твой язык был?! – посыпались градом камней возмущенные крики. Многие схватились за оружие, словно уже начался бой.

      – Да вы заклевали коршуны! Слова сказать не даете!

      – Что там случилось?

      – Я купал коня в реке, – сбивчиво начал гонец. – Вдруг вижу беда! Уо! Казаки!

      – Сколько?

      – Не меньше сотни! Белая Бурка во главе!

      Глубокий шрам на лице мюрида из Урады потемнел от прихлынувшей крови. Так тавлинцы прозвали смертельного врага горцев, который пред боем, всегда облачался в роскошную андийскую белую бурку, снятую с убитого им мюршида из Шотроды. Волла-ги! Белая Бурка – знаменитый атаман терских казаков Василий Нехлудов. Матерый волк. Очень опасный враг. Этого «ястреба» Магомед лично видел в деле при Дарго-Ведено. Шашка его подобно сверкающей молнии разила отступавших горцев… Ярость, и беспощадность горели в его выкатившихся, налитых кровью глазах; дикая сила, сродни звериной силе Гулы, и такая же неумолимая жестокость сквозили