Все о любви. Стефани Лоуренс

обратно, он шел в шаге позади нее.

      – Вы были правы – Джон Оустлер прекрасно разбирается в лошадях.

      Она улыбнулась и спросила:

      – Как ваша голова?

      – Лучше.

      – Свежий воздух вам на пользу.

      Они вошли в лес, и их окутало молчание. Свет закатного солнца, пробиваясь сквозь деревья, золотом устилал дорогу. Все вокруг готовилось к наступлению вечера; птицы возвращались в гнезда, и повсюду звучало мягкое воркование.

      Уже приближаясь к Грейнджу, они подошли к месту, где тропинка резко обрывалась вниз. Филлида остановилась, оценивая возникшую проблему. Люцифер перешагнул через канаву и протянул спутнице руку. Приняв предложенную помощь, она прыгнула. Узкая юбка оказала плохую услугу, помешав как следует оттолкнуться от земли. Поскользнувшись на мокрых листьях, Филлида непременно упала бы, если бы не сильные руки Люцифера. Подхватив девушку, он привлек ее к себе одним сильным движением, непроизвольно крепко прижал к груди.

      Неожиданная близость потрясла обоих. Люцифер слышал прерывистое дыхание Филлиды, чувствовал напряжение ее спины. И свою собственную неизбежную реакцию. Она посмотрела вверх… и та буря эмоций, которую он разглядел в глубине ее огромных карих глаз, заставила его потерять голову.

      Удивление – невинное подозрение, что бы это могло быть такое…

      Ее пальцы, лежавшие на его груди, затрепетали, а затем замерли.

      Не отрываясь, она смотрела на его губы.

      Ее губы приоткрылись, лишь слегка.

      Тогда он наклонил голову и прижался к ее губам.

      Они были мягкими, как лепестки цветка, и сладкими – нежного, свежего вкуса, в котором был намек не столько на невинность, сколько на невинные удовольствия.

      Люцифер не стремился к этому. Он знал, что следует остановиться, отступить, отпустить ее, даже если она сама не понимает, что надо бежать. Но не мог. Не мог позволить ей уйти, не ощутив ее вкуса, не дав себе возможности испытать то, к чему так страстно стремилось его естество.

      Нелегкая задача – получить так много от первого поцелуя, не испугав девушку. Вызов, таившийся в этом, возбуждал еще больше.

      Он ласкал ее нежно и осторожно, нетребовательно, выжидая, с терпением человека, который знает, что любопытство сильнее нерешительности. Это продолжалось недолго – Филлида была абсолютно уверена в себе и не имела оснований сомневаться в своей способности сохранить самообладание даже в этой области, где она была неискушенна. Но вот насколько, она не предполагала. Пока.

      Когда ее губы, до сих пор твердо сжатые, слегка расслабились в попытке ответить на поцелуй, в Люцифере возликовал дикарь: он устремился вперед, но осторожно, чтобы замаскировать свою атаку. Искусно пробуждая ее интерес, поддразнивая и возбуждая, он решил пленить Филлиду простыми поцелуями, таящими в себе могучее искушение.

      Обещание чего-то нового, недозволенного, чувственного – удовольствие, никогда ранее не испытанное.

      Девушка утонула в его объятиях. Он обнял ее крепче, ощущая