Долина падающих птиц. Елена Филон

волосы и лоб скрыты капюшоном, а голова слегка опущена, так что взгляд тёмных, как ночь и блестящих, как хрусталь глаз казался ещё выразительнее. Ещё притягательнее. Обезоруживающий, абсолютно гипнотический взгляд направленный на меня из-под тяжёлых прямых бровей не просто лишал дара речи, – он парализовал. Даже дышать удавалось с трудом.

      А раньше в его глазах было небо…

      Пакет с мусором вывалился из рук, и пальцы сжались в кулаки. И в тот же миг уголок губ моей ожившей фантазии дрогнул в насмешливой ухмылке.

      И всё поплыло, завращалось! Казалось, мир перевернулся с ног на голову, земля и небо поменялись местами, как и всё во мне зашевелилось, застучало, заиграло по-другому, новыми, такими незнакомыми красками!

      Эмоции накрыли с головой.

      На смену шоку пришёл страх. На смену страху – дикий ужас. А на смену ужасу очень быстро пришло понимание – я сошла с ума. Я стала шизофреником. Передо мной галлюцинация. Ведь Августа не существует! Его не может здесь быть! Он – моя давняя выдумка!

      Боже… это был настоящий бунт чувств и эмоций. Хотелось сорваться с места, сбежать к себе в квартиру, да как можно скорее и, в то же время, хотелось до бесконечности смотреть на мою ожившую фантазию. Пока не растворится в воздухе. Пока не вернётся обратно – в потёмки моей души, кладовую воспоминаний.

      «Он ненастоящий, – роем пчёл жужжало в голове. – Моргну и исчезнет. Моргну и исчезнет»!

      Ну же, исчезай.

      – Что за взгляд такой? – вдруг прозвучал его голос – с вызовом, с холодной насмешкой, – и всё во мне взорвалось с новой силой. По коже побежали мурашки, руки задрожали, лоб покрылся испариной.

      Он здесь.

      Он говорит.

      Невозможно…

      Ухмылка на губах стала ярче, а в глазах заплясали хорошо знакомые мне чёртики, – предвестники того, что Август планирует повеселиться. А в его понимании веселье – ещё не значит «весело» в общепринятом понятии этого слова.

      Подняв голову, вытащил руки из карманов, выждал несколько мучительно долгих секунд и вдруг сделал в сторону остолбеневшей меня два небольших шага. Напряглась, с трудом сглотнула и попыталась отстраниться, но ноги не слушались, словно не моими стали.

      И тогда солнечный свет упал на его лицо, отчертив каждую хорошо знакомую мне чёрточку. Тогда и убедилась окончательно – это он. Повзрослевший, возмужавший, но точно он – мой Август. Мальчик-фантазия.

      – Бред какой-то, – голоса своего не услышала. Больше было похоже на короткий судорожный выдох. Но не для него. Не для Августа.

      – Бред? Кто? Я? – выразительно выгнув бровь, поинтересовался, а на губах всё блуждала его любимая ухмылка, словно он над всем миром насмехается, играет с ним, а люди – всего лишь куклы в его руках.

      Я его таким создала.

      Я хотела, чтобы Август любил только меня. Ценил и дорожил лишь мною! Потому что мир – несправедливая дрянь! А люди в нём жестокие, злые и эгоистичные! Люди приносят лишь боль и страдания, – так я думала. И Август с лихвой должен был заменить всё и всех в последние