Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий. Сергей Юрьевич Соловьев

закричали бывалые вояки, сподвижники царя, – За победу над Афинами и Фивами, тут же провозгласили командиры войска,

      – Не власти я ищу , а единства Эллады, – ответил соратникам их предводитель, и не хотел пролитой крови.

      – Что же теперь, стыдится победы, – заметил Аттал.

      – Я принесу жертву по старому обычаю, я искуплю пролитую кровь, – сказал царь, и приказал принести себе меховой плащ пастуха, посох и позвать флейтистов. Когда принесли требуемое, он разделся донага, надел меховой плащ, взял посох и босиком пошел на поле, где не было мертвых.

      – Играйте Пирриху, воины, – приказал Филипп, и под бешенный ритм инструментов стал двигаться в такт музыке, принося танцем жертву богам, снимая с воинов груз пролитой крови и принимая на себя ее тяжесть, этот танец исполнялся очень редко, этот танец очищения скверны.

      Рядом с шатром македонян, на расстоянии в стадий, воины кормили пленных афинян, и один из них заметил сакральный танец Филиппа,

      – От крови македонцы с ума сошли, – презрительно сказал один.

      – Чего ожидать от варваров, – сказал другой, вдумчиво доедая македонскую похлебку с свежайшей лепешкой.

      Услышавший это конвоир замахнулся на них древком копья, но лохаг остановил воина.

      – Афинянам чужда любая благодарность, – с иронией сказал лохаг, проходя мимо пленных.

      В плен были захвачены две тысячи афинян, и уже прибыли послы из Города, с предложением выкупа. Они встретились вскоре после пирушки македонян. Вестовые доложили царю о посольстве, он встречал вестников мира на красивом кресле.

      – Здравствуй, Филипп, ты отпускаешь пленных домой, но твои фракийцы забрали у них плащи, и им будет холодно добираться домой, ночами многие могут замерзнуть, – обратился к царю афинянин.

      – Вне всякого сомнения так будет справедливо, – ответил Филипп широко улыбаясь, он счел это забавным. Афиняне уходили пешком, с дареными плащами и одеялами, а мертвых афинян складывали на повозки, и набрался целый караван, а возчиками были слуги афинян, захваченные в битве. Царь думал некоторое время, кого послать гонцом скорби, и решил, что лучше всего подойдет царевич. Как раз, еще все не разошлись после пира, и он обратился к сыну:

      – Александр, отвези тела в Афины, миссия не из приятных, но тебе будут благодарны, и побываешь в этом великом городе, – вздохнул его отец.

      – А ты, царь ,-спросил царевич ,-ты мог бы поехать со мной.

      – Если я войду в город, они подумают, что я их завоевал, а я хочу что бы они меня пригласили, – сказал Филипп тоном и выражением отвергнутого прекрасной девушкой неудачливого воздыхателя, – прекраснейший город Эллады! А некоторые союзники просили, что бы я его разрушил..

      Филипп добивался не преданности или страха афинян, а их любви. Кажый человек хочет более всего то, чего не может получить, и тут царь Македонии не был исключением.

      Александр взял с собой припасы, друзей из свиты, илу всадников для охраны груза. Впереди каравана Филипп послал