Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий. Сергей Юрьевич Соловьев

Нанно, Птолемею стала подавать вино Биттида, к Гарпалу присела Агриопа, Леонтия накладывала угощение Филоте, сервировала столик Кассандру Феано, взбила подушку Неарху светленькая Эоя, Леонната кормила орехами в меду Фикрида, Эригона нарезала хлеб для Евмена, Линкей был увлечен прелестями Лаиды, а источником вдохновения и моделью для Лисиппа стала Клея, образцом добродетели доя Онесикрита стала Филия, а ухаживать за Александром стала хозяйка дома.

      – Выпьем же за прекрасную хозяйку дома– провозгласил царевич, что было поддержано гостями, отлившими толику вина для богов, и Таис тоже отпила вина из своего кубка, не отводя прекрасных глаз от Александра, который судя по выражению его лица ,был совершенно счастлив в кругу людей, которые его любят. Он одел венок из цветов, и легко оглаживая волосы гетеры, легко коснулся губами ее щеки,

      – Прекрасный праздник, прекрасные люди, Таис, – и опять ее поцеловал, а та радостно улыбалась.

      – Александр, я бы хотел создать твою статую, или хотя бы бюст, – сказал Лисипп,

      – Только может, не сейчас, Лисипп, – сказал Линкей со смехом, еще пара чаш, и Александр может получится красой подобным Сократу(был некрасивым),

      На что все рассмеялись, царевич смеялся так же, а Таис оглаживала его светлые кудри. Эоя щебетала Неарху что-то о погоде , и он , дабы не прослыть невежей, тоже положил ей в тарелку кусочек акулы, и хлеба ,и налил вина из кувшинчика, все более проникаясь нежностью к этой прекрасной девушке. Лицо этой гетеры было так же красивым, с курносым носом, большими губами, с лицом, покрытым веснушками. Сложена она была тоже очень хорошо, может быть ее хитон был излишне прозрачен, не скрывая особенно ничего, но ароматные масла были приятны, и общество девушки его радовало, и как он осмотрелся вокруг, друзья тоже поладили со своим подружками.

      – Угощение великолепно! – громко говорил Линкей, спасибо, что позвали на столь изысканную трапезу, гастрономия великолепна, и угостив нас рыбой с Меотиды, ты раскрыла нам тайну Ахиллеса– вот ему он был обязан своей силой, Ифигения своей добротой, а Гелла– красотой.

      – И чему же, Линкей, – воскликнули все.

      – Я воспою оду осетру, – привстав с ложа и поддерживаемый Лаидой ,у которой из-за ее усердия удержать сотрапезника хитон упал с правого плеча обнажив прелестную девичью фигурку, но после нескольких кубков превосходного вина поэт все же попытался прочесть:

      " Ода осетру

      Лишь в Северных глубинах плывущий, громадный

      Подобный морскому коню и размером почти как дельфин Диониса

      Но вкусом мяса настолько приятный

      Что если бы бог отведал его, забыл бы любимую Нису."

      Когда поэт закончил свое киклическое произведение, ответом ему были бурные овации гостей, а Лаида уже нежно его целовала, а Таис преподнесла ему венок, как сказителю-победителю.

      Вечер проходил великолепно, но Лисипп не удержался и выпросил у Таис папирус, и свинцовм карандашом сделал наброски для бюста Александра, а царевич