Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий. Сергей Юрьевич Соловьев

и засобирался размещать своих раненых, и подбирать людей для службы македонянам.

      После дневки у крепости армия возвращалась в Пеллу, возвращалась победителями. Помимо добычи с мертвых, Рес выплатил двадцать талантов серебра, так что было чем оплатить воинам. По пути часть отрядов распустили по домам, и в столицу вернулись лишь гипасписты, этеры и фессалийцы. Только в пути этеры видели, что Александр мрачнел все больше.

      – Что с тобой, Александр, – спросил его ближайший друг Гефестион, и тот посмотрел на него снизу вверх с печалью,

      – Ты же знаешь, Гефестион, они рвут меня на части, как будто можно разделить мою любовь, – отвечал царевич в бессилии повесив свою белокурую голову,

      – О чем это он, – спросил шепотом Неарх у Птолемея,

      – Он любит и мать и отца, а они не очень ладят, да и у Олимпиады очень властный характер, – ответил ему телохранитель Александра. – Надеюсь, что в этот раз все обойдется.

      Въехав в город, царевич распустил отряды по домам, оставив гипаспистов и личную дружину, и вся свита приблизилась ко дворцу, куда Александр послал вестника о своем возвращении, и поскольку в город уже вернулся царь Филипп с удачной войны, то в честь своей победы и победы сына созвал всю знать на пир. Но сначала этеры отправились в баню, в дворце были такие же душевые, как и Миезе, так что удалось комфортно привести себя в порядок, и сменив одежду, этеры пошли в Большой Зал Дворца, но Александр пошел навестить мать, так что пока его не было с друзьями. Зал был богато украшен, и ради торжества, был густо увешан цветочными гирляндами, стояли ложа для гостей и малые столики рядом, и большой стол, на котором и стояли источая божественные ароматы тонкие яства и вина, Ложа Филиппа и Александра были рядом ,на некотором возвышении, также пригласили двух аэдов, дабы скрасить слух гостей декламацией и музыкой. Филипп, как хозяин, уже возлежал в венке из цветов, царевича пока не было, а места гостям указывал дворецкий согласно их заслугам и знатности, так что этеры Александра были далеко от царского места. Филипп все мрачнел, и уже подозвал к себе дворецкого, как появился Александр, он был в новой красивой одежде, но собран и бледен,

      – Ты заставляешь себя ждать, мой любимый сын, – с легким укором сказал царь, – ты несомненно свершил немало подвигов, но все же?

      – Извини, отец, – Александр подошел и поцеловал царя в щеку,

      – Твой сын умелый полководец! – громко сказал Пердикка, – у него чутье истинного воина!

      Филиппу очень понравилась похвала умелого командира, и он и не скрывал этого.

      – Спасибо, Антипатру, что он помогал ему, и золотые рудники не пострадали, и меды успокоились. Может быть, ты ,наследник излишне добр к побежденным?

      – Я не люблю лить кровь просто так, и лицо Александра чуть скривилось, как от боли, – но лучше живой верный союзник, чем выжженные поля и горы трупов.

      – Ну все-таки ты взял приступом Александрополь, – заметил примирительно Филипп, – на это царевич скромно промолчал, – теперь меды будут посылать нам