В гуще чужих ощущений. Игорь Харичев

занимающему самый продуваемый отсек.

      – Пока нет, сэр, – бойко звучит в наушниках высокий голос.

      Гриффит осматривает воздушное пространство перед самолетом – легкая дымка, и всё. Он смотрит на второго пилота, чрезвычайно мрачного. Обращается к нему.

      – Дэвид, ты какой-то молчаливый сегодня.

      Тот не сразу поворачивает голову налево.

      – У меня неприятности… Вчера получил письмо, что при бомбардировке Лондона погибла моя старшая сестра.

      Гриффит сконфужен.

      – Я соболезную… Почему ты не сказал?

      – Мы с тобой не виделись. Тебя не было вечером на аэродроме.

      Это правда, он провел вечер и ночь с Кэти…

      Наполненная ровным гулом двигателей тишина воцаряется в кабине. Гриффит смотрит на высотомер – двенадцать тысяч футов. Выше будут проблемы с дыханием. Он должен отдать команду.

      – Гарольд, открой кислород. Всем надеть кислородные маски.

      Я тоже надеваю маску, приподняв для этого шлем, подключаю шланг к резервному крану системы кислородного питания.

      Вновь монотонный гул, выцветшее, голубоватое небо перед глазами, и больше ничего. Только приборы подтверждают, что самолет продолжает карабкаться вверх. Двадцать тысяч футов… Двадцать пять… Время будто застыло. Тридцать тысяч. Осталось совсем немного. Наконец высотомер показывает тридцать две тысячи девятьсот футов. Пора переходить на горизонтальный полет. Он перестает тянуть штурвал на себя.

      – Мы на заданной высоте, – сообщает он.

      – Вижу, – раздается голос штурмана. – Приготовиться к развороту… Разворот на сто семьдесят градусов. Курс на три часа.

      Гриффит вновь наклоняет самолет вправо, нажимает на левую педаль. На этот раз он абсолютно спокоен, следит за компасом, завершает разворот ровнехонько на три часа. Он доволен. Включает автопилот. Теперь можно расслабиться.

      – Уильям, как ты? Замерз?

      – Нет, сэр. Но пришлось включить подогрев.

      – Будь внимательнее.

      – Хорошо, сэр.

      Гриффит смотрит на Дэвида – тот по-прежнему задумчив, его взгляд устремлен вперед. Джон протягивает руку, трогает Дэвида за плечо:

      – Дэвид, я пойду отолью. И ребят навещу. Присмотри тут.

      – Да, – Дэвид кивает.

      Взяв переносный дыхательный прибор, Гриффит покидает кресло. Сначала он заглядывает в люк, ведущий в самый нос, где сидят штурман и бомбардир.

      – Как вы, ребята?

      – Все нормально.

      – Курс выдерживаем?

      – Да.

      Гриффит распрямляется, повернувшись, оказывается в проходе, который я уже освободил. Обращается к бортмеханику:

      – Двигатели работают нормально?

      – Да, сэр.

      Кивнув, Гриффит ступает на мостик-трап, справа и слева от которого притаились бомбы, а дальше рубка радиста, короткий разговор с ним – у него тоже все в порядке. В следующем отсеке, большом, холодно. Здесь открытые окна, в которые выставлены крупнокалиберные пулеметы.