В гуще чужих ощущений. Игорь Харичев

легко соглашается она.

      И мы повторяем, а потом засыпаем, вконец усталые. И спим в обнимку крепким сном. Но часы в моей голове тикают. И в шесть утра я просыпаюсь. Уже светает. Надо ехать на аэродром. Я – Эндрю Кэпшоу. Мне предстоит боевой вылет.

      Я осторожно снимаю с моего плеча руку Памелы, стараюсь тихо встать, так, чтобы не разбудить ее – она еще может поспать. Начинаю одеваться. И вдруг слышу:

      – Я не хочу, чтобы ты уезжал.

      Поворачиваюсь, вижу ее серые глаза, устремленные на меня. Улыбаюсь ей. Выдыхаю:

      – Я должен ехать… Я не могу не ехать.

      Памела отбрасывает одеяло и, совсем голая, поднимается. Какая у нее фигура – я любуюсь. Она тоже начинает одеваться.

      – Перекусишь? У меня есть хлеб и мармелад.

      – Спасибо, меня покормят на аэродроме.

      Дождавшись, когда Памела закончит одеваться, я направляюсь к выходу, спускаюсь на первый этаж и вскоре оказываюсь на улице. Тихо, вдалеке шумит какая-то машина. Я смотрю на Памелу, потом обнимаю ее, целую в губы. Смотрю ей в глаза.

      – Мне пора, – тихо говорю я.

      Выпускаю ее из своих объятий, делаю шаг к машине, выкрашенной защитной краской – мне дают ее на аэродроме, – открываю дверцу, сажусь, завожу мотор. Махнув ей рукой, уезжаю. В зеркало я вижу – она неотрывно смотрит мне вслед.

      Покрутив по сонным, пустынным улицам городка, я возвращаюсь к тому дому, где будто бы живет Памела. Земекис уже здесь, со своими ассистентами, помощниками. Я подхожу к нему, спрашиваю:

      – Все получилось?

      – Да, – говорит он. – Вы с Маргарет молодцы. Особенно когда занимались сексом второй раз. Гораздо эмоциональнее, чем в первый.

      Я чувствую неловкость, а вслед за тем раздражение.

      – Так вы все записывали?

      – А ты попросил отключить аппаратуру? Ладно, все нормально. Ваши разговоры выкинем, остальное пойдет в фильм.

      – За дополнительную оплату. – Мой голос полон решительности.

      – Договорились.

      Помолчав, я добавляю:

      – Остались съемки в воздухе. И воздушный бой.

      – Плюс та сцена, которая перед взлетом, – напоминает Земекис. – Мы снимем ее на аэродроме. А потом вы все идете к самолетам, и в воздух.

      – Когда?

      – Послезавтра, – с невинным видом произносит он. – В полном соответствии с пожеланиями Дональда. У тебя два дня на окончательную подготовку.

      Я вяло киваю в знак согласия. И тотчас обращаюсь к ассистентам, требуя мобильный – мой далеко, в гримерной. Мне дают телефон, и я набираю номер Майкла. Он отвечает не сразу.

      – Ты меня разбудил, – слышу я недовольный голос.

      – Хватит спать. Послезавтра воздушные съемки.

      – У нас все готово.

      – Мы с тобой не репетировали.

      – У нас два дня.

      – А еще я хочу порепетировать с Диланом Дугласом. Завтра он должен быть с нами, – это я говорю Земекису. Тот кивает в знак согласия. И опять Майклу. – Давай просыпайся, и на аэродром.

      – Хорошо, – выдыхает он.

      Через