В гуще чужих ощущений. Игорь Харичев

некоторые говорят: «Да». Я поднимаю руку ладонью вперед. – Прекрасно. Теперь с вами поработает Майкл. А я прошу экипаж Дилана через пять минут собраться у самолета. Совершим тренировочный полет.

      Оставив Майкла с остальными участниками съемок, я иду переодеться. Вскоре, одетый в комбинезон, выхожу на улицу. Смотрю на небо – погода хорошая, как и обещали метеорологи. Можно лететь.

      Перед самолетом стоят, выстроившись, девять человек. Экипаж «Крепости». Пилот, штурман, второй пилот, бомбардир, радиооператор, четыре стрелка. Все в теплых комбинезонах и лётных шлемах. Слева – Дилан. Ему и эта форма к лицу.

      – Вам предстоит тренировочный вылет, – громко говорю я. – Но будет вестись сенсозапись. Какие-то фрагменты могут войти в фильм. Так что ведите себя соответствующим образом. – Я подхожу к Дилану, показываю ему и стоящему рядом штурману карту. Нам нельзя пользоваться электронными планшетами, если мы изображаем пилотов давней поры. – Взлет и набор высоты такие же, как завтра. А потом полное воспроизведение завтрашнего полета над сушей. Над континентом. Не забывайте, – обращаюсь я ко всем, – англичане зовут Европу континентом. И там сначала под вами будет оккупированная Голландия, а потом Германия. – Я передаю карту штурману и обращаюсь к Дилану. – Летим. Командуй.

      – Экипаж, занять места, – разлетается по округе звучный голос.

      Шеренга рассыпается. Все идут тесной группой к задней двери, которая с правой стороны фюзеляжа – через нее удобнее всего заходить в «Крепость». Забравшись в самолет, я вслед за Диланом по узкому мостику-трапу, проходящему по центру бомбоотсека, пробираюсь в переднюю кабину, устраиваюсь рядом с бортмехаником, который сидит позади пилотов, а те, в свою очередь, позади штурмана и бомбардира, занимающих штурманский отсек в носу «Боинга».

      Все расселись по своим местам. Дилан, занимающий левое кресло, просит членов экипажа подтвердить готовность, выслушав прозвучавшие по очереди доклады, дает команду на запуск двигателей.

      Сегодня мой летный шлем отличается от тех, которые на членах экипажа. Начинкой. Он позволяет получать ощущения Дилана. Я включаю его, надеваю по самый рот, дабы отключить собственное зрение. Теперь я смотрю глазами Дилана, ощущаю его эмоции. С этой целью я и хотел сегодня отправиться в полет.

      Он смотрит на приборы, те, что справа на доске: двигатели работают нормально. На остальных тоже всё в норме.

      – Башня, мы готовы, – произносит Дилан. – Разрешите взлет.

      – Взлет разрешаю, – звучит в наушниках голос диспетчера.

      Дилан протягивает руку к рычагам изменения шага винтов, и как только те начинают захватывать воздух, вгрызаться в него, тяжелый самолет трогается, катит по рулежной дорожке в сторону взлетно-посадочной полосы. Я внимательно слежу за ощущениями Дилана – он спокоен, уверен в себе. Самолет подъезжает к концу полосы, замирает. Дилан выпускает закрылки во взлетное положение.

      – Даю взлетный