Хоупфул. Тарас Шира

лучше говорить то, что они хотят услышать. Даже если речь идет пирогах.

      Весь кулинарный талант тети Тани не ограничивался банальными пирожками. Тете Тане были под силу двухуровневые пироги и какие-то молодежные салаты с грецкими орехами, кинзой и сыром фета. Такими было бы не стыдно угостить даже Гордона Рамзи. Он бы попросил выключить камеру и спокойно наворачивал бы его столовой ложкой, восхищенно матерясь и бормоча что-то про мишленовскую звезду.

      Пару раз тетя Таня даже готовила вместе с Жениной бабушкой. Две женщины на кухне – это война не на жизнь, а на смерть. В редких случаях – кооперация и слаженная работа по созданию кулинарных шедевров. Они успевали обсудить лекарства, новости и даже слегка поссориться, не придя к единому мнению в вопросе, сколько надо томить пирог в духовке, чтобы он поднялся. В соседней комнате Женя смотрел «Пауэр рэйнджеров» и представлял, как бабушки, затянув потуже фартуки, кладут свои ладони друг поверх друга и начинают творить гастрономическую историю.

      Про таких, как тетя Таня, даже есть отдельная поговорка – что не плюй в глаза, все божья роса.

      Но плевать в тетю Таню Женя не собирался – во-первых, относился он к ней хорошо, и когда та болела, исправно приносил ей лекарства и связку апельсинов, а во-вторых, здесь имел место и его шкурный интерес – все же освобождать старушкину квартиру в случае ее смерти ему не сильно хотелось.

      Сама квартира, к слову, выглядела на удивление современно, и понять, что в ней живет пенсионерка, можно было лишь по расписанию приема таблеток, висевшему на самом видном в квартире месте – на зеркале в прихожей. Там же тетя Таня разместила записи об актуальных ценах на килограмм риса, сахара и муки. С карандашными пометками и стрелочками они напоминали выписку с фондового рынка, тщательно записанную биржевым брокером. Этакий ее личный индекс Доу – Джонса, только вместо поднятия курса доллара и удешевления барреля нефти тетя Таня пророчила повышение стоимости соли и обвал цен на гречку.

      В самом низу даже были выведены пометки о ценах на бензин.

      Машины у тети Тани никогда не было, зачем ей следить еще и за изменением цен 92 и 95 бензина. Наверное, до кучи – лишний повод пощекотать себе нервы.

      В зале стояла большая стопка газет, перевязанных бечевкой. Судя по их количеству, собирала их тетя Таня уже как минимум пару лет – вполне возможно, это было что-то вроде ее личной «Википедии». А может, собиралась сдать на макулатуру, когда наберется приличный вес.

      В остальном же квартира была очень аккуратной – никаких тебе, как это часто бывает у пожилых людей, сервантов с десятками рюмок и бокалов (и это-то у непьющих пенсионеров) и смотрящих на тебя через запыленное стекло многочисленных родственников со старых черно-белых фотографий.

      Эти серванты Женя никогда не любил: выглядели они по-стариковски пессимистично и удручающе, а те самые фотографии с прадедушками и прабабушками,