Виновница страстей. Елена Арсеньева

танцует беспрерывно, ей не до того, чтобы разглядывать окружающих. Или Каменский только что появился? Сейчас кончится танец, и Лев подойдет к своей невесте… вернее, к той, кто исполняет роль его невесты!

      Восторг от того, что она вот-вот окажется в объятиях любимого, заставил ее счастливо засмеяться, и пятый, а может быть, и шестой гусар, с которым Аглая вальсировала, взглянул на нее внимательнее:

      – О, кажется, вам нравится вальсировать со мной, графиня Наталья Михайловна?

      Тотчас испуганное «ох!» сорвалось с его губ: ведь на маскараде считалось верхом неприличия указывать маске, что ее инкогнито открыто. Кавалер даже сбился с такта, однако тотчас восстановил каданс.

      Впрочем, Аглая не собиралась спускать ему промах и резко спросила:

      – Вы меня знаете? Откуда?

      – Да мы с вами уже танцевали, – забормотал гусар, отводя глаза, – ну и я не мог не запомнить чарующую легкость ваших движений.

      Аглая легкой улыбкой оценила комплимент, слишком вычурный, чтобы быть естественным, и, несомненно, почерпнутый из каких-нибудь стихов. Однако она не намерена была отставать:

      – Когда же мы танцевали?

      – Н-на Святках, кажется… – пробормотал гусар.

      – Этого не может быть, – качнула головой Аглая. – На Святках я была больна и пропустила гулянье. Возможно, на Масленицу?

      – Да-да! – обрадовался гусар. – Конечно!

      – У Савельевых? – обманчиво ласково подсказала Аглая.

      – Да-да! – снова закивал гусар.

      Со своим удивительным простодушием он оказался легкой добычей! Однако его сбивчивая болтовня наводила на размышления… Аглая прежде не посещала балов, так что оценить «чарующую легкость ее движений» гусару было просто негде. С Наташей он совершенно точно не мог танцевать ни на Святках, ни на Масленице: она оба эти праздника проболела; кроме того, Савельевы, сколь было известно Аглае, не давали балов в этом году из-за траура, который вынуждены были надеть по одной из своих родственниц. Выходит, этот гусар точно знал, что под домино маринового цвета должна скрываться именно молодая графиня Игнатьева. Но откуда? Откуда он мог это знать? Кто-то сказал ему… но кто?!

      «Отец обещал сообщить Льву, в каком я буду наряде», – всплыли в памяти Аглаи слова Наташи. А потом она тоскливо добавила: «Я обязана буду танцевать только с ним, как положено невесте».

      Забавно… А что, если Льву так же не хотелось танцевать со своей невестой, как и Наташе с женихом? Что, если Каменский хочет танцевать только с этой дамой в домино мордорэ? Что, если, узнав от графа Игнатьева о том, как будет одета Наташа, он сообщил об этом всем своим друзьям, чтобы они отвлекли от него внимание нелюбимой особы? Понятно, что он не горит желанием жениться на Наташе, однако не в силах или не хочет нарушить волю отца. Он обвенчается с графиней Игнатьевой, но не намерен ради нее нарушать своих вольных холостяцких привычек и отказываться от привычных удовольствий…

      Эти мысли промелькнули мгновенно,