Виновница страстей. Елена Арсеньева

в свою комнату, преувеличенно громко рыдая и крича, что на бал, так и быть, поедет, однако ни словечка больше не скажет ни отцу, ни тетушке, если они задумали ее погубить.

      Граф окончательно вспылил и, крикнув в ответ, что даже и провожать ее не выйдет, заперся в своем кабинете.

      Все это время Аглая, уже одетая в сшитое для Наташи новое – его лишь час назад принесли от портнихи – мариновое домино[29], простенькое, но вместе с тем благородное, стояла за дверью, готовая выйти на сцену и сыграть свою роль. Девушки были одного роста, похожего сложения, обе русоволосые, вот только волосы у Аглаи чуть курчавились на висках, поэтому пришлось туго забрать их заколками. Впрочем, их должен был прикрыть капюшон. Глаза у них тоже были похожи – у обеих серые, разве что у Аглаи гораздо светлее, отчего они легко перенимали цвет платья, которое она надевала, поэтому сейчас отчетливо отливали зеленью. Но когда она скрыла лицо бархатной маской, отороченной кружевом, глаза потемнели, и теперь от Наташиных их было не отличить.

      Тем временем Наташа схватила большой клетчатый платок, в котором Аглая обычно выходила из дому по мелким поручениям или каким-то хозяйственным делам, не требующим нарядности, и набросила его так, что ее голова и наполовину фигура оказались скрыты. Платье на ней тоже было Аглаино, так же как и башмаки. Ну а Аглая была обута в Наташины бальные туфельки из голубовато-зеленого атласа – в цвет домино – с такими же лентами, охватывающими щиколотку. Подметка туфелек была изготовлена из столь тонкой черной кожи, что и шаг ступить по улице, даже и мощеной, а таких в Москве было раз-два и обчелся, оказывалось весьма чувствительно. Только спуститься по лестнице, да скоренько выскочить на крыльцо, да прыгнуть в повозку, а потом проделать тот же путь, только в обратном порядке, чтобы попасть в бальную залу. Впрочем, туфельки, при всей своей субтильности, вполне могли выдержать вечер, а то и ночь самого неистового общения с паркетом бальной залы, ну а если бы порвались завязки, с собой в сумочке у Зинаиды Михайловны лежала запасная пара башмачков, точно таких же, как первые. Конечно, Аглая надеялась, что как-нибудь обойдется одной парой, потому что любой разговор с Зинаидой Михайловной мог ее выдать. Правда, сопровождающие девушек почтенные дамы обычно щедро угощались сладостями и сладкими винами, так что иногда, наоборот, именно опекаемым в конце бала приходилось заботиться об опекуншах. На это Аглая тоже сильно рассчитывала.

      Но до конца бала еще далеко. Он даже не начался еще! А пока…

      «Обманем тех, кто достоин быть обманутым!» – снова вспомнила Аглая своего любимого Карамзина. Они с Наташей переглянулись, быстро перекрестили друг дружку, вышли в коридор, еще раз взволнованно переглянулись – и разбежались в разные стороны: Аглая, опустив на лоб капюшон и уповая на то, что кружевная оторочка маски прикрывает ее губы, побежала к парадной лестнице, где разомлевшую Зинаиду Михайловну вынимал из кресла слуга, ну а Наташа кинулась к черному ходу и через сад, окольным путем, выскочила на круговую дорогу, где ее ждал

29

От франц. marine – морской; мариновый цвет – морской волны.

Домино – маскарадный костюм, длинное одеяние с рукавами и капюшоном, чаще в виде свободного плаща, но иногда выглядевшее как приталенное платье с пышной юбкой и капюшоном.