Псы войны. Противостояние. Олег Евгеньевич Пауллер

один заблудился. Каждый раз, когда охотники приносили дичь, Верочку поражали ее небольшие размеры: серая газель была размером с зайца; дикобраз в сравнении с тем, что обитает в СССР, выглядел детенышем. В Буюнге паслись взрослые козы ростом с козлят. Их иногда приводили жители на продажу. Только однажды охотники принесли на палке большого, килограммов в шестьдесят, мандрила-самца. Это был настоящий праздник, когда на их зов сбежались все жители лагеря: взрослые и дети. В лагере царило общее ликование, шум, визг, радостные крики… Один из охотников рассказывал Алеку:

      – Я убил мандрила не на дереве, а на земле. На его теле была большая рваная рана. Я думаю, что он дрался с другим самцом, был побежден и изгнан из стада…

      Удивлённые рабочие недоверчиво кивали головами, дети трогали мандрила за уши, за ноги, выдирали клочки шерсти. Мандрила сразу разрубили на куски, и раздали людям. Обычно же дичь опаливали над костром, разрубали на куски и раздавали рабочим. Затем они свои куски мяса либо варили, либо пекли на углях. Если мясо было в избытке, то его коптили над костром.

      Работы по обустройству подходили к концу, когда после заката в палатку к Иванову зашёл встревоженный Акимцев.

      – Профессор, – обратился он к начальнику экспедиции. – У меня для Вас есть новости…

      – Хорошие или плохие…

      – Разные, – уклонился от прямого ответа капитан.

      – Просветите?

      – Да, конечно. Но сначала у меня к Вам, профессор, один вопрос?

      – Какой?

      – Когда Вы сможете приступить к изысканиям?

      – Вообще-то, мой капитан, – весело улыбнулся профессор, – мы уже приступили.

      – Вот как?

      – Ага. Пока Вера и Фёдор обустраивали лагерь, мы с Борисом провели рекогносцировку местности и обошли интересующую нас местность…

      – Но мне об этом ничего не докладывали, – возмутился Акимцев. – Я бы выделил дополнительную охрану и проводника…