Псы войны. Противостояние. Олег Евгеньевич Пауллер

земля. Белесо-желтое от полуденного солнца небо. Серо-зелёные из-за марева вершины Хрустальных гор и серые островерхие хижины, украшенном покосившейся то ли часовенкой, то ли вышкой. Это Африка, тропическая Африка. Земля, которую он узнал немногим более пяти лет назад, когда участвовал в геологической экспедиции по Гвинее. Дощатый навес в тени пальм лишь создавал иллюзию прохлады, зной проникал повсюду. Верочка с красным от загара лицом села на доски и обмахивалась подобием веера. Кобура с её пистолетом съехала между ног и весьма сексуально лежала на бедре. Её карабин в матерчатом чехле был прислонён к стене сарая. Борис в выгоревшей, пыльной рубахе, перетянутой портупеями, тщетно пытался освежить лицо мутноватой, теплой водой, черпая ее пригоршнями из широкого глиняного сосуда. Планшет и кобура провисли на его ремне почти до самых колен. Только Фёдор Иванович, вечный заместитель и ближайший помощник невозмутимо стоял, опершись на второй карабин.

      – Хорошо, что я оставил Элану в Габероне, – пробормотал профессор. – Здесь она была бы лишней. Он не представлял, как его симпатичная молоденькая ассистентка, пережившая тепловой удар после активных солнечных ванн, смогла бы пережить этот переход. В отличие от Эдика, который так и не смог оправиться от дизентерии, он оставил её в посольстве для обработки материалов экспедиции. Полковник Петров не возражал. Где-то далеко-далеко, дома, сейчас тоже лето. Мягкое, пряное приобнинское утро, извечный непокой великой реки… Благодатное лето с пляшущими солнечными бликами на воде изгибах, с прохладной истомой тайги, где, покрытые влажными туманами, растут высокие сосны и кедры по колено во цветастых и вздыбленных мхах. Азарт рыбалки и охоты, с глухариным током, с опаленными солнцем и кострами на березовых опушках. Россыпи цветов на них с голубикой и брусникой, вкусно, прохладно и сочно лопающейся на зубах, точно кетовые икринки, птичьи перепевы в сплетеньях древесных крон, а воздух! Дышать – не надышишься, там дышать словно петь. И, конечно, главное – Академгородок. Бетонные трассы лучами расходятся от него в разные стороны, новые, бетонные пирамиды построек, решительно врезавшихся в буро-зеленую стену тайги, и приземистые бревенчатые бараки первопроходцев таежной целины, перезвон поездов, гул работы в портах, лязг машин, гул гусеничных вездеходов…

      – Товарищи, предъявите оружие к осмотру, – негромкий хрипловатый голос Акимцева вывел из профессора из приятной дремоты. Он открыл глаза и увидел перед собой усталого, опалённого местным солнцем капитана. Его сопровождали шестеро рослых африканцев, вооружённых «калашами». Передав ему свой «ТТ» профессор с интересом наблюдал, как Акимцев проверяет его оружие. Неспешно, внимательно, профессионально. За себя Иванов не волновался: война и долгие годы в экспедициях приучили его к бережному обращению с оружием, но как справились его коллеги? Капитан вернул пистолет профессору и удовлетворённо хмыкнул. На очереди был Фёдор Иванович: к нему тоже не было претензий.

      – Рекомендую носить карабин в чехле, –