Не любите меня! Господа!. Лариса Владимировна Черногорец

моя птичка, по голоску твоему, по смеху, с тех пор как ты сбежала тогда – здесь было словно в склепе. Тихо, холодно. Матушка твоя с отцом все в поместье, в Отрадной, а я тут одна…

      Юлия слушала негромкое бормотание няньки, и смысл этих слов потихоньку проникал в её сознание. Она была дома, в своей кровати, ужас последних дней был позади. Она почувствовала себя в безопасности, и ей стало хорошо и легко как в детстве. Впервые за последние две недели, она заснула настоящим, крепким естественным сном, не вызванным ни лекарствами, ни муками усталости и боли.

      ***

      Сон рисовал знакомые картины: особняк Истоминых, освещенный огнями, бальная зала, заполненная гостями, светло-розовое платье, сшитое по последней моде из самого дорого шелка. Она глядится в зеркало, платье так идет ей. Андрей должен приехать с минуты на минуту. Она так ждала его, каждый день отправляя по два-три письма, вот, правда, ответа не получала ни разу, ну да ничего, она уж сделает ему разнос. Только бы он не опоздал. Он увидит её и не сможет устоять. Их ночь перед его отъездом была так свежа в памяти. Вдруг под локоть её взяла чья-то рука.

      – Юлия Григорьевна, у меня к вам разговор.

      Юлия обернулась. Отец Натали, мило улыбаясь, приглашал её пройти с ним. Не понимая, зачем она это делает, словно под заклятием, Юлия шла за ним из комнаты в комнату. Перед кладовым помещением отец Натали остановился.

      – Юлия Григорьевна. Я ничего не имею лично против вас, но ситуация складывается таким образом, что моя дочь на грани жизни и смерти.

      – Я не понимаю, но причем здесь я…

      – Погодите, выслушайте меня до конца. Моя дочь-это все, что у меня есть. Ради её счастья я не пожалею ни сил, ни здоровья, ни денег. Она угнетена и бесконечно страдает. Мы буквально вытащили её из петли. Она с детства без памяти любит Андрея Истомина. Сегодня ваши родители должны объявить о вашей помолвке. Этого не должно произойти…

      -Довольно я вас слушала. Я понимаю отчаянье влюбленной девушки, но от вас, взрослого умного человека я не ждала таких вещей. Мой ответ «Нет».

      – Вы не дослушали меня до конца. Натали уверила меня, что своею жизнью вы не дорожите, да и воевать с вашим папенькой у меня средств не достанет. Вот только, захотите ли вы своего счастья такой ценою? – он распахнул дверь кладовой. В нижнем ящике старого шкафа лежала пачка листовок. Он вытянул верхнюю и протянул Юлии. Она читала, и вся безысходность сложившейся ситуации мертвыми клещами сковывала ей сердце. Листовка, содержащая текст, призывающий к свержению монархии, была подписана Андреем Истоминым, сыном генерал-лейтенанта. Отец Натали выдержал паузу и многозначительно кивнул:

      – Как вы понимаете – это только демонстрационный материал. В доме Истоминых служат доверенные мне люди. Таких упаковок в разных местах их особняка еще почитай десяток найдется. Даже обыск по всему дому не поможет их обнаружить, но… если мне это будет нужно, вы же понимаете последствия…

      – Какая подлость! Как вы можете…

      – Поверьте,