Не любите меня! Господа!. Лариса Владимировна Черногорец

его:

      –Не пей, детонька, сейчас к тебе придет кое-кто, будем тебя спасать.

      – Да что с Вами! Дайте мне лекарство! Не мучайте меня!

      Дверь приоткрылась, и всклокоченная Колькина голова вопросительно уставилась на Микитичну:

      – Я привел.

      – Давай её сюда, милок!

      В дверь протиснулась грузная бабка, неопрятная, седая, с кошелкой в руке. Юлия застонала и отвернулась. Бабка чем-то была похожа на ту знахарку, что прокляла ее в детстве. Юлия даже испугалась, внезапно вспомнив о том проклятье, – неужели она и впрямь умрет в родах, как кричала ей та страшная старуха.

      Пришедшая женщина подошла к постели и вытащила свечку и стакан. Налив в стакан воды из бутылки, бабка разбила в него яйцо и поставила в изголовье постели Юлии, затем зажгла свечку и стала обходить с нею постель. Свечка трещала и чадила, искры сыпались как от бенгальского огня. Бабка покачала головой

      – Это кто ж такой грех на себя взял. Сделано тебе, девка, сделано на смерть страшную. В наших краях кроме меня так никто не сможет, да и я бы не стала. Это не наши умелицы.

      Бабка взяла в руки стакан с водой и поднесла к лицу Юлии:

      – Вон, гляди, все свернулось как вареное. Свеча трещит. Вижу я, вижу бабку старую, вижу, волос твой в яйцо кладёт, а потом на могилу несет да закапывает с наговорами.

      Юлия с ужасом глядела на бабку. Боль, мучавшая её, становилась все сильнее, хотя, казалось, и так был уже предел.

      – Сделайте что-нибудь!

      –Малец твой заплатил мне щедро, уж я расстараюсь. Только помочь я могу лишь на этот раз, – такую порчу одним днем не снимешь. Придется тебе с этим жить. А хочешь, мы этой змее тоже в ответ, что-нибудь сделаем…

      – Не надо, помогите, просто помогите!

      Бабка вытащила из кошелки еще одно яйцо и стала катать его по животу Юлии, бормоча молитвы и заклинания. Так прошло около часа. Боль стала другой не менее сильной, но совершенно по-другому ощущалась. Бабка бормотала все быстрее и быстрее, затем вскочила, спрятала яйцо в сумку и закричала:

      – Вставай!

      Юлия попыталась приподняться, но не смогла, бабка подошла к ней и рванула её за руку:

      –Сдохнешь, если не сделаешь, как я скажу! Вставай!

      Юлия, опираясь на её руку, сползла с постели. Бабка наклонилась прямо к её уху и прошипела.

      – Если ляжешь опять – помрешь. Вставай, бери кровать и тащи её в другой конец комнаты. Как дотащишь до угла, так и разродишься. Ну! Давай! Бери! Жить хочешь!? Делай, как я велю!

      Колька с Микитичной из-за двери наблюдали сцену, от которой волосы вставали дыбом на голове. Худая, измученная женщина с огромным животом поднялась, ухватилась за железные стойки тяжелой металлической кровати и рванула их на себя.

      Откуда брались силы – Юлия не понимала. Она почему-то поверила этой страшной бабке и знала только одно – ей очень хотелось жить, ей очень хотелось спасти своего ребенка и спастись самой, и больше всего этого хотелось, наконец, чтобы боль прекратилась. Тяжеленная кровать сантиметр за сантиметром поддавалась. Боль в животе перерастала