Тьма и Укалаев. Книга 1. Части 3, 4, 5. Озем

Понял я, понял, с кем ты породнился. Меня твои Лешики не интересуют. Не они же по ночам в старом городе безобразничают и страх в людей вселяют. Про маньяка слышал? Только не притворяйся!

      Муха – Дира сияние, свет! Братья моей жены эдакими вещами погнушаются заниматься – зачем им это?

      Косцов – Потише, Муха, не возмущайся. Могут – не могут… Вглубь человека не заглянешь – ты видишь лицо, глаза и тупость в них, а вдруг там, за телесной оболочкой, уже тьма Бесуж или создания Вошедшего? Створки души распахнуты… Ладно, ладно, не лопни от возмущения… Не защищай ты своих Лешиков – никто их не подозревает. Тогда кто же? Что скажешь?

      Муха – Других поискать надобно. Кто чаще всех Бесуж вспоминает, кто менгельти наряжает, кормление устраивает и обряды исполняет? Кого магия Вошедшего не отвращает? И думать нечего! В Котуте каждый в Жердычиху пальцем ткнет – лишь бы она сама не увидела. Черная старуха! Ее все боятся, даже Сульиты не трогают. К подобным мерзопакостным делам она непременно причастна!

      Косцов – Хочешь сказать, что старуха с ножичком по ночам резвится? А че – юбку подоткнула и пошла орудовать! И главное, никто не заподозрит…

      Муха – Смешно вам… А поглядите на нее внимательно и сами убедитесь – глаза у нее пеленой покрыты, волосы совсем белыми стали, нос ниже подбородка опустился, кожа землистая. Жилье у нее – как нора, туда свет не проникает, и оттуда зловоние идет – неизвестно чем она менгельти мажет – если сырым мясом или собачьей кровью, то это еще самое безобидное. Лягушек в банках солит! И ни одна тварь поблизости не выдерживает – собаки прячутся, птиц не видно, мыши сгинули, даже комариного писка не доносится – только тучи мух…

      Косцов – Вот и про собак я хотел спросить…

      Муха – Даже говорить об этом не хочу. Вы Митькая спросите – он с собаками любит возиться. Агдайка его – орел, а не пес. И вообще, самая простая защита от подобного колдовства – взять простой серой земли из тона, растереть в пыль и насыпать в углы и под порог – никто со злым умыслом не сможет пройти…

      Косцов – Отлично. Ты, Муха, совсем умом тронулся. Я, между прочим, здесь по делам, а не просто лишь бы языками зацепиться… И ты – не укалай дремучий, а участковый, не забыл? Что предлагаешь мне в рапорте написать? Что разоблачили мы злобную колдунью и аферистку, изуверку настоящую – эту, как ее?

      Муха – Жердычиху!

      Косцов – Да понятно! Жердычиху! А как звать ее? То есть, фамилия, имя отчество? Ведь есть у нее?

      Муха – Жердыкины – так ее семейство прозывается. Из Бесуров. Только у Бесуров редко подобное случается… Как зовут ее? все называют Жердычихой и все тут! и имени ее никто сейчас в Котуте не помнит – этой бабке уже, наверное, лет сто. Помнить должна старуха Седон – они вроде как ровесницы, но старуха никому ничего не скажет, да вы и не пойдете спрашивать…

      Косцов –