Воины бури. Бернард Корнуэлл

ты, – сказал я. – Ведь Рагналл именно этого от нас и хочет.

      – Он хочет напасть на Сестер, – возразил Утред.

      – Нет, этого хочу от него я.

      Вот так мы с Рагналлом расставили друг для друга ловушки. Пусть он и превосходил меня числом, но идти приступом на Сестер опасался. Младший его брат попытался уже взять город и лишился при попытке правого глаза и большей части войска. Укрепления Сестера внушали уважение. Воинам Рагналла предстояло преодолеть глубокий, полный воды ров, утыканный кольями, потом взобраться на стену вдвое выше человеческого роста, и это под ударами копий, секир, градом камней и ведер с дерьмом. Рагналла ждал крах. Его люди полягут под нашей твердыней. Я как раз желал, чтобы морской конунг пришел под город и полез на стены; я хотел перебить его норманнов на оборонительных сооружениях Сестера. Он знал, что я желаю этого, и поэтому не приходил.

      Но и мы не могли напасть на него. Даже если бы я сумел без урона провести всех пригодных к бою людей через лесную чащу, нам все равно предстояло взбираться на Эдс-Байриг, пересекать рвы и земляные валы с сооруженным на них новым частоколом. А тем временем превосходящие числом норманны и ирландцы Рагналла устроили бы нам резню, о которой их поэты сложили победную боевую песнь. Как бы они ее называли – «Сказание о Рагналле Могучем»? Речь там шла бы о взмахах клинков, об умирающих супостатах, о рвах, полных крови, и об Утреде, великом Утреде, сраженном в своей боевой славе. Рагналлу хотелось услышать эту песню, хотелось, чтобы я напал. Я же знал о его желании и не собирался идти ему навстречу. Просто ждал.

      Сложа руки мы не сидели. Я распорядился, чтобы в ров вокруг Сестера набили новых заостренных кольев, на юг и на восток послали дополнительных гонцов, чтобы созывать фирд. Конечно, войско из крестьян не могло противостоять норманнской «стене щитов» в открытом бою, зато способно было оборонять стены бургов. И каждый день я высылал сотню конных кружить у Эдс-Байрига. Всадники огибали большой лес с юга, потом ехали по дуге на север. На третий день я лично возглавил этот дозор. Это был тот самый день, когда вверх по Мэрсу поднялись четыре корабля, по меньшей мере по сорок воинов на каждом.

      Мы стояли в кольчугах и с оружием, хотя больших щитов не взяли. Я облачился в ржавую кольчугу и старый шлем без украшений. Вздох Змея был при мне, зато знаменосец остался в Сестере. Я отправился в скромном наряде потому, что не собирался вступать в бой. Мы ехали на разведку, высматривая отряды фуражиров Рагналла и его патрули. К Сестеру он людей не посылал, что было странно. Чем же он занят?

      Через гребень мы перебрались милях в четырех или в пяти к югу от холма Рагналла. Поднявшись на невысокий хребет, я уставился на север, но не мог разглядеть почти ничего из происходящего на далеком Эдс-Байриге. Я знал, что там строят частокол, что рабочие забивают дубовые бревна в земляной вал. И не сомневался, что Рагналл догадывается о моем нежелании растрачивать впустую жизни, атакуя эту стену. На что же он рассчитывает? Что рано или поздно я сваляю дурака, потеряю терпение