Некоторые не попадут в ад. Захар Прилепин

был с охранником. Генерал – один.

      Люди с кавказских гор или предгорий обладают способностью увеличиваться в числе: кажется, только что их было четверо, но вот уже восемь – и все жестикулируют, у них сложная моторика пчёл, они оказываются сразу и везде, и в какой-то момент кто-то из них очень неожиданно делает подсечку и роняет тебя на пол, на асфальт, на камень. Глава не стал дожидаться подобного развития событий: оставаясь в седле, он врубился в рой, в родоплеменной строй, в самую гущу.

      Одномоментно на ярко освещённой московской улице происходило множество событий.

      Охранник Бати был профессионалом, и успешно справлялся с рядом спонтанных задач.

      В свою очередь, генерал обладал мощным генеральским голосом, сбивавшим часть неожиданных собеседников с ног.

      Глава продолжал топтать живую силу, лошадь была за него, но её всё-таки схватили под уздцы сразу восемью или уже двенадцатью загорелыми, волосатыми руками.

      Руки решительно потянули вниз седока.

      В тот миг у генерала нашёлся пистолет. Он его извлёк. Находка возымела действие. Все были удивлены и тронуты.

      Воцарилась временная тишина.

      Показалась полицейская машина.

      Собравшиеся решили разобраться в казусе сами.

      Когда полиция подъехала, уже началось братание.

      Полиция посмотрела сквозь стекло и улыбнулась.

      Генералу пришлось некоторое время держать пистолет за спиной.

      Люди с кавказских гор или предгорий оказались добрыми, солнечными ребятами.

      Всем сразу расхотелось прощаться.

      Кавказские люди начали угощать своих новых друзей. Они это умеют.

      Генерал раскрылся и зачем-то поведал, что пистолет у него был не заряжен. Всех это особенно развеселило. Генерал ходит с пустым магазином – смешно, если вдуматься.

      Друзья пили, пускали шутихи, смешили лошадь.

      Более всего из числа новых друзей Глава не хотел расставаться с лошадью, и под утро её приобрёл. По символической цене, на память о встрече.

      Некоторая проблема заключалась в том, что Глава не мог лошадь взять в самолёт, а ему уже пришла пора улетать. Поэтому он приобрёл лошадь вместе с девушкой. Которая, впрочем, и сама не хотела расставаться со вверенным ей животным: они были как сёстры. Для девушки и лошади пришлось снять отдельный вагон в следующем на Ростов поезде.

      Вернувшись в Донецк, Глава лёг спать часа на два, может, даже на четыре; но едва раскрыл глаза – подчинённые, будучи уверенными, что пришла шифровка, доложили Главе: лошадь в Ростове и ждёт приказа зайти в Донецкую народную республику.

      Мы все смеялись, и Захарченко хохотал больше всех, откашливая остатки смеха, и снова заливаясь, как самый голубоглазый и лобастый ребёнок, которого щекочут.

      Жизнь щекотала и веселила его.

      В бане мы умеренно выпивали – по нашим меркам умеренно; иные сказали бы – без жалости к своим бренным телам, – но мы считали, что всё нормально. Пили на двоих, я и он: два других Саши категорически не употребляли.

      Еда