С неба женщина упала. Лариса Анатольевна Ильина

смотрел на Юльку. Несколько мгновений наша малышка хлопала ресницами на шелковый платок на шее джентльмена, потом улыбнулась. Он встал и, выйдя на середину, несколько церемонно наклонил голову:

      – Кому же это понадобилась наша Алевтина Георгиевна?

      Юлька скромно потупилась, как и подобает приличной девочке, когда с ней заговаривает незнакомый мужчина. На самом деле она преследовала несколько другую цель: на столь близком расстоянии несложно заметить, что девочке несколько больше лет, чем она изображает.

      – Мне нужно с ней поговорить, – храбро сказала наша малышка. – Она здесь?

      – А когда вы с ней договорились встретиться? – Видимо, отвечать вопросом на вопрос было у молодого человека в привычке.

      – Это не я договорилась. Это моя бабуля. Она сюда заходила, ей сказали, что Алевтина Георгиевна лучше всех в этом понимает. Вот она все ей и отдала. Алевтина Георгиевна сказала, что сегодня обязательно будет, и чтоб я сама пришла. А ее нет, что ли? – Юльке пришлось сурово наморщить лоб, чтобы показать, что отсутствие Алевтины Георгиевны она не одобряет.

      Во время этого вдохновенного монолога из коридора в приемную вошел еще один мужчина. Внешность его не внушала доверия. Как выразилась Юлька, от доверия его рожа была достаточно далека. Он был старше первого и крупнее. Щеки на оплывшем лице были подернуты красной сеткой сосудов, небольшие серые глазки были пусты и равнодушны, словно у змеи. К тому же он принялся бесцеремонно разглядывать Юльку и хмыкать со свинской улыбкой. Все это Юльке ой как не понравилось, но делать было нечего, тем более что путь к отступлению был отрезан.

      – Чего отдала-то? – Второй мужчина явно не был расположен к сантиментам. – Толком можешь сказать?

      Юльке пришлось надуть губы и презрительно сощурить глаза:

      – Как чего? Мои работы, естественно! Акварель, карандаш, восемь эскизов. А что?

      Не сводившие до этого момента с Юльки пристального взгляда мужики переглянулись. Толстый повернулся и что-то очень тихо сказал. Первый пожал плечами.

      – Не знаю. Я не думаю.

      У Юльки сложилось впечатление, что второй предлагает более подробно расспросить ее о чём-то, конечно, вероятнее всего, обо мне. Но было похоже, что они потеряли к ней интерес. Воспользовавшись перерывом в переговорах, Юлька живо обернулась к Верочке. Стараясь говорить проникновенно, она спросила:

      – А они тоже к Алевтине Георгиевне? Они первые? А они надолго?

      Верочка кивнула. Она выглядела растерянной и подавленной:

      – К ней. А Алевтины Георгиевны нет. И куда она подевалась, ума не приложу. Дома ее нет. Не знаю, как мне быть? – Она испуганно глянула за Юлькину спину на разговаривающих мужчин, и добавила, вздохнув: – Не нравятся они мне. Спрашивали ее адрес, а как я его дам, я не могу. Где ее найти, где ее найти! Откуда мне знать?

      Верочка принялась вздыхать так жалобно, что растрогала нежную Юлькину душу. Но, вовремя спохватившись, она решила не раскрывать бедной секретарше секрета