Так становятся звёздами – 2. Екатерина Оленева

отрывая взгляда от его тигриных, опаловых глаз, Гаитэ медленно приблизилась.

      – Гаитэ? – негромко, словно чеканя каждое слово, проговорил Торн.

      Гаитэ поняла, что он тоже злится.

      – Что-то не так? Ты не здорова?

      – Не здорова? – вскинула брови Гаитэ. – Ты, не стесняясь, прилюдно целуешь другую женщину и, как ни в чём не бывало, приходишь ко мне в спальню за ласками? И спрашиваешь, здорова ли я? Нет, Торн, я не здорова. Моё сердце разрывается, от боли и обиды. Разве я в чём-то проявила неуважение к тебе? Была с тобой непочтительна или холодна? По какому праву ты оскорбил меня сегодня? Почему думаешь, что я стану с этим мириться?

      Торн глядел на ней в растерянности и вдруг, откинув голову, принялся хохотать.

      – Гаитэ, любовь моя! Сколько драмы из-за простой игры!

      – Я не понимаю таких игр, Торн. Уверена, поменяйся мы местами, тебе бы они тоже не пришлись по вкусу.

      – Не выставляй себя на посмешище. Кажется, ты не в себе Гаитэ, не пытайся испытывать моё терпение.

      – Нет, это не ты испытывай моё терпение, Торн! И не надейся, что обретёшь во мне одну из тех безвольных, покорных мужу женщин, что скорее рабыни, чем спутницы. Нет! Я пойду ради тебя на всё и всё снесу: клевету, опасности, ссылку. Моя преданность, моя верность, моя жизнь могут принадлежать тебе и только тебе одному. Но в ответ мне нужна твоя любовь, Торн.

      – Моя любовь и так принадлежит тебе. Разве тебе это неизвестно?

      – Докажи это.

      Торн нахмурился:

      – Чего ты хочешь?

      – Подвергни дерзкую девчонку ссылке. Покажи всем, чем может вылиться желание вбить клин между нами.

      Гаитэ с холодной яростью увидела, как взбугрились желваки под кожей скул, а блеск в глазах Торна сделался нестерпим.

      – Гаитэ, довольно этой чуши. Я не стану выбрасывать девчонку из дворца из-за шалости.

      – Шалости?! Скажи, зачем в этом дворце фрейлины? Чтобы служить мне? Или ублажать тебя?

      – Гаитэ…

      – Отвечай!

      – Ты прекрасно знаешь ответ.

      – Либо эта девица покинет дворец завтра, либо я.

      – Гаитэ, берегись! Ты уже переступила опасную черту.

      – Плевала я на твои опасные черты! Переступала и переступать их буду! – сорвалась на крик потерявшая над собой контроль Гаитэ. – Самым дорогим я ни с кем не делюсь. И, если я решу уйти, ничто и никто меня не удержит – ни стража, ни страх, ни обычаи, ни даже данные клятвы! Так что решай, кто из нас уйдёт – эта женщина или я?

      Торн повёл плечом:

      – Успокойся. То, что произошло, не стоит гневных слов или слёз. Я и подумать не мог, что ты всё так воспримешь.

      – Ты удалишь эту женщину от моего двора или нет? – стояла на своём Гаитэ.

      Торн какое-то время задумчиво глядел на неё, потом пошёл на попятный:

      – Возможно, девушка действительно перегнула палку. Её выходка была неуместной, – нехотя признал он.

      – Выходка? Я считаю это недопустимой дерзостью.

      – Хорошо. Можешь объявить девушке о том, что отказываешь ей от места.