Мозг из жевательной резинки. Александра Нюренберг

с самым серьёзным видом кивнул.

      – Мы обсудим множество идей. У нас их, что у кошки блошек.

      В прихожей послышались шум и шаги. Переводчик втянул живот, узнавая Голоса Триумвирата. В частности, ясно слышался взвизгивающий тенор старого ловеласа. Девушка тем временем вытащила из кожной складки за ухом кисы малюсенький шприц и – не успел переводчик потерять сознание от ужаса перед готовящейся диверсией, – вколола себе в предплечье.

      – Это… – Проговорил переводчик.

      Она улыбнулась.

      – Витаминки. Так, пустяки.

      С шумом распахнулись двери, и Триумвират Человечества разом вдвинулся в специально расширенный, во имя избежания скользкой международной ситуации, проём двери, кося глазами во все стороны.

      Представительный орган состоял из – женщины, которая не смогла на космокарте показать единственную обитаемую планету Системы; мужчины, того самого ловеласа, который поедал своих потенциальных соперников, как поговаривали злые языки, не только лишь фигурально и третьего лица – этот человек после каждого срока на политической арене менял свой пол, облик и паспорт, чтобы заново порадовать электорат. Сейчас он отдал дань техническим возможностям и выглядел как робот, а свою голову нёс на согнутой руке.

      Дипломаты океана скромно подвинулись навстречу. В эту минуту стаи акул, презабавно выстроившиеся клином, вплыли в залив и окружили яхту. Они не проявляли никаких агрессивных намерений, просто ждали. Спустя некоторое время клин развернулся и ушёл в океан.

      Дневник Возвращения первого поколения.

      «Сегодня Ли У пригласил меня поговорить о важном деле. Он всегда очень вежлив со мной и не считает всех четырнадцатилетних девочек кретинками. Он позволил мне – или, точнее, приказал – прочитать рукопись, добавив, что я должна всё знать. Знать, из-за чего рискую. Я должна хранить её, изучать и передать кому-то на склоне лет.

      Так он сказал. Я спросила:

      – Это тогда, когда я догадаюсь, что умру?

      Он улыбнулся. Мне хотелось бы его обнять, но я не решилась. Мне кажется, что моё прикосновение причинило бы ему боль. … я попыталась упросить его, чтобы он позволил мне принять участие в дальнейших экспериментах, хотя и понимала, что он откажет.

      Война людей.

      – Похоже, они готовятся к чему-то.

      Они возвращались с переговоров. Он мельком посмотрел на неё.

      – И это что-то «война».

      – С нами?

      – О, нет. Кишка тонка. Нет, не с нами.

      Она без малейшей издёвки заметила:

      – Они же друзья.

      Он уловил новую интонацию.

      – Тебе они нравятся.

      – Не именно эти. – В замешательстве отбилась она. – Другие, но…

      Он молчал некоторое время, пока освобождённые от чар акулы с недоумением расплывались в стороны.

      – Ты как знаешь, милая. – Наконец, сказал он. – А я в своём, как это они называют, –