Бархатные коготки. Сара Уотерс

рану платком.

      Я болтала, указывала направо и налево, а Китти кивала, закусив губу.

      – Какая же ты счастливая, – сказала она наконец и как будто вздохнула.

      Я опасалась, что встреча не удастся, но на самом деле день прошел весело. Китти поздоровалась со всеми за руку и для каждого нашла несколько слов вроде: «А вы, наверное, Дейви – вы плаваете на смэке?» или «А вы Элис? Вы не сходите у Нэнси с языка. Теперь я вижу, почему она так вами гордится». Элис при этом вспыхнула и опустила глаза.

      Китти очень любезно говорила с моим отцом.

      – Что ж, мисс Батлер, – сказал он, беря ее за руку и указывая на ее юбки. – Не очень-то привычная на вас нынче одежда? – Китти с улыбкой согласилась, а отец, подмигнув, добавил: – И она вам больше к лицу, если дозволено будет джентльмену это отметить, – на что Китти со смехом ответила, что это общее мнение всех джентльменов, а посему она привыкла и ничуть не возражает.

      В общем, она держалась так мило, так располагающе и умно отвечала на вопросы о себе и о мюзик-холле, что покорила всех, даже Элис, даже язвительную Роду. Наблюдая, как она любуется из окна Уитстейблской бухтой, как, наклонив голову, выслушивает рассказы отца, как нахваливает матушку за какую-нибудь картину или украшение (ей понравилась шаль на каминной полке!), я почувствовала, что обожаю ее без памяти. И еще больше подогревал мою любовь сообщенный мне секрет: о Трикки, контракте и дополнительных четырех месяцах.

      Садясь с нами за стол, Китти восхитилась его убранством. Это был настоящий обед с устрицами: льняная скатерть, на спиртовке разогревается тарелочка с маслом. По обе стороны от нее блюда с хлебом, четвертинками лимона, судками и уксусом и перцем – по два-три судка. Рядом с каждой тарелкой вилка, ложка, салфетка, а главное, устричный нож; в центре стола сам бочонок с устрицами, на верхнем обруче повязана белая ткань, крышка приподнята на один лишь палец – как сказал отец, «только чтобы устрицы чуть расслабились», но не настолько, чтобы они раскрыли раковины и испортились. За столом было довольно тесно для восьмерых, и пришлось принести снизу, из ресторана, дополнительные стулья. Мы с Китти сидели вплотную друг к другу, наши локти почти соприкасались, как и туфли под столом. На возглас матушки: «Сдвинься чуть, Нэнси, чтобы мисс Батлер было просторнее!» – Китти уверила, что ей вполне хватает места. Я чуть-чуть сдвинулась вправо, однако ногу не переместила и по-прежнему ощущала через платье тепло ее кожи.

      Отец наполнил тарелки устрицами, матушка предложила пиво и лимонад. Китти взяла в одну руку раковину, в другую устричный нож и беспомощно попробовала им воспользоваться. Увидев это, отец вскрикнул:

      – Как же так, мисс Батлер, кто же вас учил! Дейви, возьми у леди нож и покажи, как с ним обращаться, а то она поранит себе руку.

      – Дайте мне, – тут же вмешалась я и, опередив брата, взяла у Китти устрицу и нож. – Вот как надо. Берешь устрицу в ладонь, плоской стороной наверх – смотри. – Я показала ей раковину, она серьезно наблюдала. – Потом просовываешь нож – не между створками,