Небесная голубизна ангельских одежд. Елена Осокина

3 золотых изделия, 71 предмет мебели, одна гравюра и одно изделие из платины[413]. По состоянию на 1 декабря 1933 года, то есть ко времени свертывания массового художественного экспорта, торговцы получили из Русского музея в общей сложности 305 картин, 1655 предметов из фарфора и хрусталя, 50 золотых и 1907 серебряных изделий. И вновь об иконах ни слова[414].

      Акты выдачи произведений искусства, которые хранятся в отделе учета Русского музея, представляют ту же картину[415]. Единственный документ рубежа 1920–1930‐х годов, в котором упоминается выдача икон в «Антиквариат», – акт № 491. Согласно ему Русский музей 4 апреля 1932 года отдал в «Антиквариат» одиннадцать серебряных предметов, в том числе иконы в ризах, чаши, кресты и дароносицы[416]. Поскольку иконы упоминаются в группе изделий из серебра, то ясно, что они попали туда из‐за своих окладов.

      В первой половине 1930‐х годов Русский музей, фактически не отдавая свои иконы в «Антиквариат», пополнял собрание древнерусской живописи, выменивая ценные или необходимые для музейной экспозиции иконы у торговой конторы. Те же отношения бартерного обмена с «Антиквариатом» существовали и у Третьяковской галереи, о чем будет рассказано позже[417]. В начале 1930‐х годов в результате обмена в Русском музее оказались ценная новгородская икона середины XVI века «Троица Ветхозаветная» и редкая икона XV–XVI века «Св. Николай Чудотворец» из Буковины[418]. В ноябре 1933 года «Антиквариат» передал 36 своих икон в Русский музей в обмен на 24 картины, принадлежавшие музею, в их числе были восемь работ Куинджи, эскиз Маковского и другие. Сохранившийся список икон, переданных из «Антиквариата» в обмен на произведения русских художников, свидетельствует о том, что Русский музей получил (по атрибуции того времени) иконы XIV–XVII веков, среди которых работы из Новгорода и Ярославля. Очень высокая по тем временам оценка многих из них, от 400 до 750 руб., косвенно свидетельствует об исторической и художественной значимости этих произведений иконописи[419]. По свидетельству Н. В. Пивоваровой, среди икон, которые поступили в Русский музей из «Антиквариата» в 1933 году, оказались древние иконы из Костромского музея[420]. 9 мая 1933 года по акту № 609 Русский музей получил из «Антиквариата» пять копий древнерусских икон в обмен на 18 «предметов религиозного культа» – парчовые ризы, стихари, фелони. Как покажет дальнейший рассказ, речь идет о факсимильных копиях, специально выполненных лучшими реставраторами-иконописцами для первой советской заграничной иконной выставки 1929–1932 годов, которая к этому времени уже вернулась на родину[421]. Русский музей получил львиную долю экспонатов этой выставки (прил. 11).

      Массовая выдача икон из Русского музея в «Антиквариат» произошла относительно поздно, в середине 1930‐х годов. По акту № 801 от 23 ноября 1935 года музей отдал в «Антиквариат» 196 икон на сумму 1885 руб. Информации о том, откуда происходят эти иконы, в акте нет. Все они хранились в музейной кладовой

413

Сводки составлялись по запросу СНК и Наркомпроса. Центральный государственный архив литературы и искусства (далее ЦГАЛИ). Ф. 282. Оп. 1. Д. 6. Л. 44.

414

ЦГАЛИ. Ф. 282. Оп. 1. Д. 7. Л. 108.

415

Мною были просмотрены все книги актов выдачи с конца 1920‐х годов до времени ликвидации «Антиквариата», а также фонд Русского музея в ЦГАЛИ в Санкт-Петербурге (Ф. 282).

416

Акт хранится в отделе учета Русского музея. По нему также выданы 115 бытовых предметов из серебра. Кроме того, по акту № 471 в «Антиквариат» 27 февраля 1932 года была выдана дароносица.

417

См. гл. «Бартер».

418

Пивоварова Н. В. Указ. соч. С. 248.

419

Акт № 691 от 22 ноября 1933 года и список икон находятся в отделе учета Русского музея. Подробно о ценах на иконы см. гл. «Фальшивки за копейки?».

420

Торговцы считали их не подходящими для экспорта (Пивоварова Н. В. Указ. соч. С. 245, сн. 10; 248).

421

О судьбе копий см. гл. «Коммерческие итоги выставки».