Ветер пустыни. Мила Дрим

женщин – холодную, светлую – как зиму в их странах. Халид бывал там, и знал их народ. Он медленно начал проходить мимо пленниц, окидывая их расчетливым, оценивающим взглядом. Те начинали сразу же краснеть, стоило им увидеть лишь один-единственный взгляд темноглазого воина.

      Халид был опытным мужчиной, ценителем красоты во всем – в оружии, архитектуре, животных, в женщинах, наконец. Одну из этих молодых пленниц он приметил еще в той деревне – и все из-за голубой шали на ее плечах. Эта шаль была в торговом караване, что был разграблен и уничтожен разбойниками. Откуда Халид знал так многое про какой-то женский атрибут? Все просто – лишь на восточных землях делали подобную красоту, и лишь арабские торговцы могли достать ее. И именно этот караван принадлежал его дяде.

      Да, сперва, мужчина приметил именно голубой шелк, и лишь после – красоту светловолосой девушки. Он, отдавая приказ своим людям, видел ее убегающей со своим спутником. Кем он ей был – братом, мужем, любовником? Теперь это было неважно. Деревня была сожжена, вероломные разбойники убиты, а их женщины – в наказание и назидание, взяты в плен. Халид, как и прежде, умел мстить и заставлять платить людей за их ошибки.

      – Ненавижу! – выкрикнула одна из пленниц, когда мужчина остановился возле нее. Ленивая улыбка изогнула его темные губы с резко очерченным контуром. Мужчина окинул ее насмешливым взглядом.

      – Повтори, – произнес он на родном языке Жасмин. Стоявшая поблизости девушка смело выкрикнула, сверкая голубыми очами:

      – Ненавижу! Всех вас!

      Халид улыбнулся еще шире, блеснув глазами, и прошел дальше, приближаясь к Жасмин. Та нервно сглотнула, стоило ей только взглянуть в темные озера глаз незнакомца. Сколько всего в этой глубине было – у девушки даже на миг перехватило дыхание. Холод и скрытая страсть. Жестокость и обещание удовольствия. Власть и желание.

      – Смотри на меня, – приказал Халид, когда Жасмин опустила глаза вниз. Она не ошиблась. Он говорил на ее языке. С акцентом, но говорил. Девушка медленно подняла на мужчину глаза. Тот протянул смуглую руку, укрытую в темной одежде, и стянул с ее плеч шелковую шаль со словами:

      – Это – одна из вещей, что была у торговцев. Она принадлежит моей семье.

      Жасмин ощутила, как ее щеки защипали от прилившей крови, вызванной жгучим стыдом. Она вновь попыталась опустить взор вниз – пристыженная, слабая. Но цепкие пальцы, обжигая кожу, ухватили девушку за округлый подбородок, не позволяя этого сделать ей. Большой палец мужчины, лаская, погладил нижнюю челюсть Жасмин – медленно, чувственно. Властные глаза неотрывно наблюдали за пленницей. Пораженная такой откровенной лаской, девушка шумно вздохнула. Казалось, ее вздох услышали все вокруг – потому что все – люди, ветер, словно замерли, притихли. Темные ресницы Жасмин затрепетали, когда палец мужчины поднялся выше, обрисовывая плавный контур пухлых губ девушки.

      – А ты – принадлежишь мне, – холодно, властно, сообщил воин, окидывая Жасмин пронзительным взглядом темных