Цена изменения. Ольга Антер

– провал. Полная пустота там, где должна быть память, как он поднялся, как вышел из дома. Веррейн снова стоит посреди улицы, и нити сил плавятся и дрожат, пытаются отодвинуться от тела мага. Изменение почему-то превратилось в рой черных мух, и он удивляется краем сознания. Что это? Как это?

      Надо… идти. Надо что-то делать.

      Мгла кружится рядом, как преданный пес на коротком поводке.

      Через несколько шатких шагов брусчатка под ногами выпускает очередную тварь. Но Веррейн не успевает даже взмахнуть рукой – коснувшись роя, демон рассыпается на таких же черных мух. Вливается в него, и мглы становится больше.

      В голове будто горит огненный шар. Глаза опаляет изнутри, мозг пытается закипеть, и Веррейн взмахивает рукой, пытаясь отогнать боль. Стена ближайшего дома взрывается от удара – рой разрушил ее, словно привычные плети изменения.

      Веррейн смеется, и его шаги становятся увереннее. Спустя минуту он уже бежит, чтобы успеть уничтожить как можно больше демонов… всех!

      Они слетаются, как мотыльки на огонь, и маг почти счастлив. Огонь выжег все воспоминания, мгла застилает глаза, и он волен делать, что пожелает.

      В какой момент он провалился в другую реальность? Неважно. Все серое, пустое. Звуки исчезают, как и должно быть на Грани. Мгла исчезла, но Веррейн знает, что делать дальше. Сила наполняет его, потоки взвиваются, когда маг отдает приказ, встают вокруг щитами, и ни одной твари не пробиться сквозь них.

      Снова провал. Когда сознание возвращается, Веррейн слышит голоса.

      Шепот. Многоголосый, хоровой. Его окружили!

      Маг бросается вперед.

      Рты открываются на десятках перекошенных лиц, широко, в крике, но Веррейн слышит только шепот. Шу-шу-шу. То сильнее, то слабее, – волны, лижущие на песок. А лица неподвижны, как на групповом портрете.

      Глаза печет, словно он не спал тысячу дней. Веррейн с силой зажмуривается, а когда поднимает веки – лица превращаются в пасти, оскаленные и жадные.

      Он бьет в одну, в другую, но ему мало. Душу рвут на части не чужие зубы, а собственное оглушительное отчаяние. Чуть сильнее лишь ненависть к ярящимся вокруг сгусткам тьмы, и Веррейн спускает ее с цепи.

      Он останавливается, когда энергия уходит, как вода в песок, оставляя лишь опустошение. Но вокруг нет больше никого, ни одной живой твари. Маг снова бредет куда-то, поскальзывается, опирается на стену, чтобы не упасть, но рука скользит по мшистым камням.

      Самого падения не вспомнить.

      Веррейн открыл глаза и заставил себя сделать вдох. Дышать уже незачем, он сделал все, что мог. И потерял все, что мог. Что он вообще мог?

      Куда больше, чем думал. А вот думать – не мог. Не маг.

      Он потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. Хотя бы сейчас, раз в прошлом не получилось. Безуспешно – в этот раз он проиграл безумию.

      Но все-таки… У демонов нет крови. Такой бурой, засыхающей на пальцах крошечными комками. Человеческой.

      Калли…

      Он рывком выдернул ладонь из лужи, но корка уже растворилась без