Золотой Ипподром. Кассия Сенина

как Кирик Ираклийский, который вам, наш старый добрый Пан, так не нравится!

      – Да мне все не нравится в этой истории, – печально пробормотал журналист. – Я уж и не знаю, что делать… Но вы меня извините, мне все-таки надо хотя бы план набросать…

      – Пойдем, Арей, пропустим по стаканчику, – сказал печальный Фома, поднимаясь. – Мне все же нужно тебя кое о чем порасспросить…

* * *

      Ровно в восемь часов вечера, как и было условлено, в дверь апартаментов Джорджо постучали. На пороге стоял препозит, который вежливо осведомился, готов ли господин президент к аудиенции. Господин президент – пока привыкнешь к этому титулу, тебя три раза успеют переизбрать! – конечно, был готов и сразу же последовал за провожатым.

      Тот представился Евгением. Показав направление грациозным жестом, он пошел на полшага впереди Джорджо. У препозита была черная квадратная борода и спокойные темно-карие глаза. За левым ухом пряталась трубочка телефона внутренней связи, образуя странное сочетание с длинным кремовым одеянием, спускавшимся почти до пят.

      – Простите, а сложно ли научиться ходить в такой длинной… тоге? – вежливо поинтересовался президент.

      – Вы про мою тунику? Нисколько! – Чиновник с удовольствием скосил глаз на вышитый золотом подол. – Вопрос небольшой практики. Конечно, мы могли бы ходить здесь и в более современном виде, но вы ведь согласитесь, что интерьер обязывает. – Он слегка махнул рукой, указывая на ряды зеленоватых колонн с античными статуями в промежутках, украшавшие коридор. – К тому же, поверьте, в жару туника действительно необычайно удобна. Некоторые из прежних императоров облачали и всех гостей в похожие одежды! А главное, – Евгений заглянул президенту в глаза, – неизменность придворных облачений это символ стабильности Империи! За полторы тысячи лет поменялось многое, и многое еще изменится, но остались некие принципы, подходы, которые позволяют нам до сих пор успешно существовать.

      – И что вы имеете в виду в первую очередь? – заинтересовался Джорджо.

      – А вы поглядите на императорского чиновника в придворной одежде. – Препозит загадочно улыбнулся, замедлив шаг. – Хотя бы даже и на вашего покорного слугу. О чем говорит его облик? Неспешность, хороший вкус, легкость и в то же время закрытость, консервативность, но и восприимчивость к новому – разве не символично?

      Спустившись по лестнице и выйдя из дворца Кариан, где жили почетные гости, они с президентом прошли по небольшой выстеленной мрамором площади и поднялись на одну из террас, занятых императорской резиденцией. Жара уже спала, красное солнце готовилось утонуть в перине из высоко взбитых синеватых облаков, напоследок подсветив громадную колоннаду Ипподрома. На азиатском берегу оно зажгло мириады отраженных огоньков, а Босфор в его лучах светился всеми оттенками фиолетового и синего. Большой Дворец – вернее, огромный архитектурно-парковый комплекс, где зданий, казалось, было больше чем деревьев –