Золотой Ипподром. Кассия Сенина

дня Максима Исповедника, я специально к нему подошел и спросил: владыка, а завтра литургия будет? А он так слегка ко мне обернулся и отвечает: «А черт ее знает!» – тут молодой человек понял, что невольно произнес совершенно недопустимое слово, и в раздражении захлопал себя ладонью по губам.

      – Однако! – Тут даже Фома почувствовал неловкость ситуации.

      – Да, это многие слышали! Можешь спросить у Мари, она там тоже была.

      – Мари?! – воскликнул Фома и внезапно помрачнел. – И с кем же она туда приехала, что делала?

      – Вроде бы с отцом, но, знаешь, я ее там видел только мельком…

      – Ну да, весь бомонд… – грустно проговорил Фома. – Послушай, а не сварить ли нам кофе?

      – Свари, а я пока все же попробую обозначить план статьи…

      – Да, – пробормотал Фома, как бы ни к кому не обращаясь, – конечно, такой тип совершенно невозможен рядом с патриархом! Пляски, молодые девушки с кавалерами… жуть!

      – Он даже спел в микрофон «Хрисопольские вечера», представляешь?!

      – Да уж, понятно… В общем, пиши, что напрасно он поднял в свое время волну против нефтепровода, что это только рекламный трюк!

      – Да, но понимаешь, мы ведь не хотим запустения монастырей…

      – Тогда напиши, что труба – хорошо, но пусть отчисляют процент на содержание бедного деревенского клира. – Амиридис криво усмехнулся.

      – Это, кстати, хорошая идея!

      – Давай, давай, действуй, а я пошел кофе варить!

      Но не успела еще редакция наполниться ароматом горячей «джиммы», как входная дверь распахнулась, и на пороге появился Сергий Стратигопулос, общий приятель Фомы и Панайотиса.

      – Всем привет! – буркнул он и, быстро прогромыхав по комнате армейскими ботинками, устало плюхнулся в пустое кресло.

      На вид ему было слегка за тридцать. Короткая щетина, которую по привычке носил на голове бывший горный стрелок, странно контрастировала с его лицом, определенно не лишенным интеллигентности.

      – Не угостите ли старика кофе? Опять всю ночь не спал…

      – Здравствуйте, Сергий! – Панайотис не слишком охотно оторвался от монитора. – Как поживаете? По-прежнему занимаетесь литературой ночи напролет?

      – Чем плохое занятие? Я же сова, так что ночь – всегда время творчества. А день, – тут он слегка зевнул, – день для обеспечения скромного существования.

      – Однако вы мало заботитесь о своем здоровье, – вежливо заметил журналист.

      – Я забочусь. Только сейчас временно перестал.

      – О, привет, вояка! – Фома вошел в комнату, держа поднос с дымящейся кофеваркой и двумя чашками. – Кофе будешь? Ты пей, я себе еще сварю.

      – Спасибо, Фом, но… ты сколько ложек положил?

      – Шесть. А сколько надо? Ах, да! – Амиридис хлопнул себя по лбу и исчез.

      – Да, Сергий, вы становитесь кофеманом, – подытожил Стратиотис.

      – Это требование жизни! Ну, а у вас тут что происходит?

      – Пишу статью про нефтепровод из Закавказья