Дело выползков. Александр Евгеньевич Никифоров

увиденного, хозяин балкона на втором этаже, – а ты так могешь? – толкнул он локтем свою жену.

      Та, посмотрев на него, покрутила у виска пальцем.

      – Не, не сможешь, – оценил он ее, расплывшиеся габариты, – вот если только с балкона тебя сбросить. А чего? Лишнее – то глядишь в полете и отвалится, а чего не в полете, так от удара отлетит. А чего, может, попробуешь, грядки внизу не асфальт…

      … Смотри, как градус играет, – восхищался со своего балкона Василий, хлебнув из « опытной чашки», – вместо белок, Анна Петровна уже скачет. Неужели постиг, неужели на подходе…

      … Учитывая вышеизложенное. Я взываю к вашей мудрости и торжеству нашего справедливого закона, – высунув язык, старательно выводил Офигеныч, – прошу верховный суд пересмотреть несправедливое, ничем не обоснованное решение, вынесенное в пользу Финиковой А.П., ленинским районным судом.

      – Про белье напиши, – сказала Нинка, – откуда в нашем бутике секон хенде, под названием «Краше, только в гроб кладут», плащ за 25 тысяч рублей? Он чего из самого Парижа, к нам в бутик, один на такси приехал?

      – Нет, не один, а вместе с платьем, тоже французским, – возразил Офигеннович, жене,

      потрясая листком с приговором, где было перечислено утраченное Анной Петровной имущество.

      – Вон, пузырек «Шанели» стоит, что я в прошлом году нашла. «Красной Москвой» залила, все нюхают, и ахают, – Какой аромат! Умеют же делать. Так и плащ с платьем, прилепят бирку и на тебе, из заморских стран.

      … Никак не может стоить столько одежда, приобретенная у нас в магазине, – писал под пристальным взором жены Офигеннович, – а что Финикова А.П. одежду покупала там, у нас есть свидетели…

      – А кого в свидетели писать? – поднял он глаза на жену.

      –Пиши. Стукачева Лариса Моисеевна.

      – Фамилия соответствует, – вспомнил Офигеннович, даму с «прожектором».

      –Молчи уж, – хлопнула его по затылку жена, – не, она бы, так может, и в живых уж тебя не было.

      –С чего это? – удивился он.

      –Нам бабам видней, – не стала выдавать свои тайны жена, – давай дальше пиши.

      – У нее тут еще лифчик, за десять тысяч, – вычитал он, вопросительно посмотрев на жену.

      – Врет, ох врет, – покачала головой Нинка, – лифчик у нее обыкновенный, весь квартал видел.

      А за десять тысяч, это бронированные продают, для силиконовых бюстов. Чтоб не проткнули ненароком, или не прокусили в азарте.

      – Иди ты, – ахнул Офигеннович, – а я и не знал.

      –А тебе зачем? У меня, слава богу, все от матушки природы, хоть жуй, хоть кусай. Только здоровья прибавит, никакой химии, – заверила его супруга, – ты давай не отвлекайся, пиши.

      … Этим Финикова А.П. ввела наш справедливый суд, в заблуждение, указав такую сумасшедшую цену за белье. Да и не французское оно вовсе, раз купленное у нас в магазине «Краше только в гроб кладут».

      – Ты еще напиши, откуда такие деньги у учительницы? – со спины добавила жена, – про репетирство напиши.

      – У нас все соседи задаются вопросом – откуда деньги