Мисс Шамвей машет волшебной палочкой. Джеймс Хедли Чейз

шаги, Мира оглянулась через плечо, потом отвернулась и вновь принялась тереть тряпкой и без того блестящий капот.

      – А не посмотреть ли нам город? – пригласил я ее. – Так хочется подышать свежим воздухом, почувствовать ветер на лице. Это дает иллюзию чего-то значительного.

      Девушка бросила на меня насмешливый взгляд, но мысль о прогулке показалась ей заманчивой, поскольку Мира без возражений села за руль своей машины. Я устроился рядом, и мы, слегка подпрыгивая по неровной мостовой, помчались к шоссе, которое вывело нас за пределы города. Мы молчали до тех пор, пока не достигли горной дороги, круто обрывающейся с одного края в пропасть. Внезапно Мира воскликнула:

      – Как хорошо было бы вот так ехать и ехать, ни о чем не думая, пока не устанем друг от друга! А потом расстаться без сожаления.

      – А как же лекарство от змеиных укусов. К тому же меня будут считать вероломным обманщиком.

      – Вы серьезно хотите влипнуть в эту историю?

      – Почему бы и нет? Менять что-либо поздно: вы дали старику честное слово.

      Мира весело рассмеялась.

      – Вы, журналист, говорите о честном слове! Это уже слишком!

      – Вы хотите сыграть еще одну шутку с этим беднягой?

      – Я об этом как-то даже не думала, – отозвалась она беспечно, замедляя ход. – Просто я хотела сказать, что мы могли бы удрать отсюда и больше не возвращаться.

      «Кадиллак» проехал одну деревушку и вскоре очутился в новой. Из окруженного чахлым лесом поселения вскоре должны были исчезнуть все следы человеческой жизни: индейцы, верхом на своих «буррос», становились все более и более малочисленными.

      – Что, если нам немного прогуляться пешком? – внезапно предложила Мира. Она свернула с дороги, и мы медленно протряслись по ухабам к первым деревьям. В их тени мы остановились. Мира первой выскочила из машины и побежала по бурой, блестящей на солнце траве. Я последовал за девушкой. Она подняла глаза к солнцу и испустила вздох удовлетворения.

      Эта особа приводила меня в замешательство. Может быть, причиной тому были ее золотые волосы и белый мрамор шеи, может быть, тонкая линия талии и прекрасной формы руки, а может, резко очерченный рот и женственный подбородок. Я искал в памяти женщину, которая действовала бы на меня столь опьяняюще, которая приводила бы меня в такой экстаз, – напрасная трата времени.

      – Послушай, сестра… – начал я, но она резко перебила меня:

      – Один момент! Прошу не называть меня сестрой. Я не ваша сестра. У меня есть имя. Мира Шамвей. Зарубите это себе на носу!

      – Если бы вы были моей сестрой, то уж наверняка были бы лучше воспитаны, – пробурчал я.

      – Жестокость – вот ваше единственное средство, ваше и других грубиянов. Это все, на что вас вдохновляют женщины.

      – Особенно, когда они дразнят нас своим змеиным языком. Кстати, представительницы слабого пола любят жестокость.

      – Я не желаю впутываться в эту историю с индейцами, – заявила М