Фаворит Марии Медичи. Татьяна Александровна Яшина

сгорбленный слуга, прижимая к груди клетку с двумя пестрыми курочками.

      – Муж не вернется раньше завтрашнего утра! – шепчет Инес. – Приходите в полночь, окно моей спальни выходит в переулок – крайнее, если один ставень будет открыт – я жду вас!

      Закутанный в дерюжный шаперон мальчонка с ковригой хлеба под мышкой обтирает башмаки о скребок у порога, закрывает дверь и накидывает щеколду.

      – Всего доброго, шевалье! – Инес присела в чопорном реверансе. – Мой муж будет рад пользовать вас, как только вернется с консилиума от мсье Шантелуба.

      Оказавшись на улице, Арман находился в таком замешательстве, что чуть не стал жертвой воров – в последний момент парню в надвинутой на глаза шапчонке достался пинок, а не кошелек с двумя золотыми. Это заставило Армана прийти в себя, и по здравому рассуждению он решил направить свои стопы в трактир, которым оказался, конечно же, «Золотой фазан».

      Глава 10. Гадания и предсказания (декабрь 1602)

      Стол кадетов он нашел по производимому ими шуму – Франсуа дю Боск произносил речь, остальные поддерживали его стуком кружек по столешнице. Заметив Армана, компания приветствовала его громкими криками, Анри Ногаре двинул в бок своего соседа – Тибо Лакруа. Тот встал, пропустил Армана на место рядом с Анри, и сам примостился на краю скамьи.

      – Продолжайте, граф! – скомандовал Анри и подмигнул слуге, почтительно вытянувшемуся над плечом Армана. – Еще дюжину бургундского, Лакруа угощает! И убери с глаз моих свою кривую морду, пусть нас обслуживают хорошенькие служаночки!

      – Продолжайте, кузен! – заявил красивый молодой человек с длинными кудрявыми волосами и острыми, как пики, кончиками усов – в его речи Арману послышался южный акцент: – Я не знаю, как тут у вас в Париже, но у нас во Фрежюсе гугеноты могут подтереться Нантским эдиктом – никаких молельных домов и никаких школ им не будет, пока во всем Провансе есть хоть один добрый католик!

      – Воистину так, кузен, – учтиво наклонил голову граф дю Боск, – но что же делать, если все деньги в королевстве у Сюлли – самого свирепого протестанта?

      – Я мог бы поспорить, предложив кандидатуру Дюплесси-Морне, губернатора Пуату, – спокойно возразил барон Бретвиль – рослый светловолосый нормандец. – Дюплесси-Морне, как и Сюлли, еще в детстве пережил Варфоломеевскую ночь. Полагаю, после этого ничего в жизни не покажется таким уж страшным.

      – Вы, барон, ставите под сомнение способность добрых католиков внушать страх нечестивцам и еретикам? – глаза Боска нехорошо блеснули, и он схватился за шпагу.

      – Господа, не будем ссориться! Подать еще бордо! – замахал руками Тибо Лакруа. – Я плачу.

      Смакуя превосходное вино, густое словно кровь, Арман поймал взгляд Анри, чье энергичное лицо сложилось в заинтересованную гримасу, привлекшую внимание всех собутыльников.

      – Что такое, маркиз? – вздернул гладкую бровь дю Боск. – Кого вы разбили под Павией?

      Арман молча улыбнулся, вызвав бурю восторга.

      – Клянусь